Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

В тот же день я встретился с профессором К. Т. Мотсете, президентом Народной партии Бечуаналенда, которая была сформирована в основном бывшими членами АНК. Теперь у меня неожиданно появилось свободное время, которое я использовал для чтения, подготовки своей речи для конференции и прогулок по красивым холмам над городом. Хотя я находился недалеко от границы со своей страной, мне казалось, что я был в каком-то совершенно экзотическом месте. Меня часто сопровождал Макс Млониени, сын моего друга из Транскея и молодой активист Панафриканского конгресса. Наши прогулки были похожи на сафари, потому что мы встречали всевозможных животных, включая группу радостных бабуинов, дисциплинированностью которых в стае мы восхитились.

Вскоре ко мне присоединился Джо Мэтьюс, приехавший из Басутоленда, и я настоял на том, чтобы мы поспешили с отъездом в Дар-эс-Салам. Один из наших коллег в АНК, находившийся в Лобаце, недавно был похищен южноафриканской полицией, и я считал, что чем скорее мы уедем, тем лучше. Мы зафрахтовали самолет, и нашим первым пунктом назначения стал город Касане на севере Бечуаналенда. Он располагался недалеко от пересечения границ четырех стран: Бечуаналенда, Северной и Южной Родезии и Юго-Западной Африки. В то время эти колонии были известны под данными названиями. Взлетно-посадочная полоса в Касане была затоплена водой, и мы приземлились на более сухом месте в нескольких милях от нее, посреди зарослей кустарника. Менеджер местного отеля пришел за нами, вооруженный винтовками, и сообщил, что его задержало стадо бродячих слонов. Он отвез нас в отель в открытом фургоне. Мы с Джо сидели сзади, и я наблюдал, как из-за куста лениво выходила львица. Я чувствовал себя далеко от родных улиц Йоханнесбурга, впервые оказавшись в Африке мифов и легенд.

На следующий день рано утром мы отправились в город Мбея в Республике Танганьика недалеко от границы с Северной Родезией. Мы пролетели недалеко от водопада Виктория, а затем направились на север через горный хребет. Находясь над горами, пилот пытался связаться с диспетчерами Мбеи, но безрезультатно. «Мбея! Мбея!» – повторял он в микрофон. Погода изменилась, и горы создавали воздушные ямы, из-за которых самолет подпрыгивал вверх-вниз, как пробка в бурном море. Мы летели в облаках, ниже которых стоял густой туман, и пилот, отчаявшись, спустился вниз, чтобы следовать извилистой дороге через горы. К этому времени туман стал таким густым, что мы ничего не могли разглядеть. Когда пилот резко повернул самолет, я понял, что мы едва не врезались в гору, которая, как казалось, выросла буквально из ниоткуда. Сработала аварийная сигнализация, и я помню, что сказал сам себе: «Все, это наш конец». Даже говорливый Джо Мэтьюс хранил каменное молчание. Но затем, когда мы уже вообще ничего не видели в облаках и я во всех подробностях представлял себе, как наш самолет врезается в гору, мы вышли из облачности в совершенно ясное небо. Мне никогда не нравилось летать, и, хотя это был самый ужасный эпизод, который я когда-либо пережил в самолете, я сделал вид, что мне все равно. Иногда я умею казаться храбрым.

Мы забронировали номер в местном отеле и обнаружили там чернокожих и белых, которые вместе сидели на веранде и вежливо разговаривали друг с другом. Никогда раньше мне не доводилось бывать в общественном месте или отеле, где отсутствовали расовые барьеры. Мы ждали мистера Мвакангале из Африканского национального союза Республики Танганьика, члена парламента страны, а он, как оказалось, уже разыскивал нас. Его сопровождающий подошел к стойке администратора и обратился к белой сотруднице отеля, указывая на нас:

– Мадам, мистер Мвакангале спрашивал об этих двух джентльменах?

– Да, сэр, но меня отвлекли, и я забыла им сказать. Мне очень жаль, сэр, – ответила она.

– Будьте впредь внимательнее, мадам, – сказал сопровождающий мистера Мвакангале вежливым, но твердым тоном. – Эти люди – наши гости, и мы хотели бы, чтобы им уделялось должное внимание.

В тот момент я по-настоящему осознал, что нахожусь в стране, в которой правят африканцы. Впервые в своей жизни я был свободным человеком. Хотя я, откровенно говоря, был беглецом, однако чувствовал, как бремя угнетения спадает с моих плеч. Куда бы здесь я ни пошел, на цвет моей кожи не обращали ни малейшего внимания. Впервые меня судили не по цвету кожи, а по уму и другим моим качествам. Хотя во время своих поездок я часто тосковал по дому, тем не менее именно здесь я впервые почувствовал себя дома.

Мы прибыли в Дар-эс-Салам на следующий день, и я встретился здесь с Джулиусом Ньерере, президентом независимой Танганьики. Мы беседовали в его доме, который вовсе не являлся дворцом, и сам президент, как я помню, водил простую машину, небольшой «Остин». Это произвело на меня сильное впечатление. Я понял, что это, действительно, человек из народа. Джулиус Ньерере всегда настаивал на том, что классовое расслоение чуждо Африке, что ей свойственен социалистический уклад.