Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Ночь была ужасно холодной, и в течение следующего часа, пока мы стояли навытяжку, голые и дрожащие, наши камеры обыскивали одну за другой. Все это время надзиратели продолжали издеваться над нами. Спустя час Гован Мбеки почувствовал сильную боль в груди и упал в обморок. Это, похоже, слегка отрезвило Фурье, который приказал нам вернуться в свои камеры.

Надзиратели перерыли у нас все сверху донизу и ничего не нашли. Этот обыск, похоже, являлся лишь оправданием садистского поведения Фурье, который получал удовольствие от вида наших страданий. На следующий день мы узнали, что Фурье издевался и над заключенными общей секции. Надзиратели жестоко избили там нескольких заключенных общего режима, после этого принялись за нас, а затем избили Андимбу Тойво йа Тойво, который в ответ ударил одного из надзирателей и сбил его с ног. Тойво сурово наказали за это.

Мы подали официальную жалобу на обращение с нами, однако ее проигнорировали. Я надолго запомнил этот инцидент, однако он ни в коем случае не был каким-то из ряда вон выходящим событием. Подобные инциденты являлись скорее правилом, чем исключением во время нахождения полковника Баденхорста в должности начальника тюремной администрации.

Мы были полны решимости не допустить стремительного ухудшения условий нашего содержания при Баденхорсте. Мы переправляли своим коллегами на свободе просьбы организовывать пропагандистские акции с требованием его увольнения. Наряду с этим мы решили создать делегацию из числа заключенных для встречи с Баденхорстом. Мы обсуждали это в течение нескольких месяцев и постепенно определились с составом делегации: мы с Уолтером Сисулу должны были представлять Африканский национальный конгресс, другие политические партии и организации также выделяли по два представителя.

Баденхорст согласился встретиться с нами, и на наших переговорах мы пригрозили прекращением работ на карьерах, голодовками, медленным передвижением по территории тюрьмы – всем арсеналом средств борьбы, имеющихся в нашем распоряжении, если он не изменит своих методов и не восстановит те привилегии, которые он отменил. Он ответил, что подумает над тем, что услышал от нас. Мы расценили это как свою победу, потому что было заметно, что теперь он опасался нас, зная, что общественности стали известны наши жалобы. Наши усилия вскоре принесли свои плоды.

Спустя несколько недель нам стало ясно, что на остров Робен намечен визит важных персон. Это было понятно хотя бы по тому, что, когда пошел сильный дождь, нам разрешили укрыться вместо того, чтобы продолжать работать в карьере. На следующий день нам сообщили, что на остров прибывают три судьи. Тюремные власти попросили нас назначить своего представителя, который изложил бы претензии заключенных, и выбрали меня. Когда я готовился к встрече с судьями, мне из достоверного источника стало известно, что недавно в общей тюремной секции был жестоко избит охранником один из заключенных.

На встречу с нами на остров Роббен прибыли представители судейской коллегии в Верховном суде от Капской провинции Ян Стейн, М. Э. Терон и Майкл Корбетт. Их сопровождали специальный уполномоченный по исправительным учреждениям генерал Стейн и полковник Баденхорст. Я встретил судей в тот же день. Генерал Стейн представил меня и объяснил, что я выбран представлять интересы других заключенных. Судьи подчеркнули, что, само собой разумеется, они готовы поговорить со мной строго наедине. Я ответил, что мне нечего скрывать, я только рад присутствию генерала Стейна и полковника Баденхорста и буду еще более рад, если судьи смогут отреагировать на те претензии, которые я готов изложить. Они явно были ошеломлены моим заявлением.

Я начал с рассказа о недавнем избиении заключенного в общей тюремной секции. Я передал судьям те подробности, о которых мне сообщили, рассказал о жестоком характере этого избиения и о сокрытии его факта. Едва я начал говорить, как полковник Баденхорст явно занервничал. Когда я закончил описывать инцидент, он спросил грубо и агрессивно: «А ты сам-то присутствовал при этом?» Я спокойно ответил, что сам я не был непосредственным свидетелем, однако полностью доверяю тем, кто рассказал мне об этом инциденте. Полковник Баденхорст фыркнул на это и погрозил пальцем мне в лицо: «Будь осторожен, Мандела! Если ты будешь говорить о вещах, которых сам не видел, у тебя будут большие неприятности. Ты знаешь, что я имею в виду».

После этого я повернулся к судьям и сказал им: «Джентльмены, вы сами видите, человек какого типа является начальником тюремной администрации и вершит наши судьбы. Уж если он угрожает мне здесь, в вашем присутствии, то можете представить, что он себе позволяет, когда вас здесь нет». После моих слов Майкл Корбетт повернулся к остальным судьям и сказал: «Заключенный совершенно прав».