Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Я писал быстро и смог завершить черновик всего за четыре месяца. Во многом это объяснялось тем, что я не тратил время на то, чтобы подобрать поточнее то или иное слово или фразу. Я описал период с момента моего рождения до судебного процесса в Ривонии, добавив к этому в завершение некоторые наброски об острове Роббен.

Я вновь переживал все события, описывая их. Возвращаясь к ним в ночной тишине, я смог снова пережить все свои юношеские приключения в Цгуну и Мэкезвени, волнение и страх перед приездом в Йоханнесбург, бурную деятельность в Молодежной лиге Африканского национального конгресса, бесконечные задержки судебного процесса по делу о государственной измене, драму в Ривонии. Это было похоже на сон наяву, и я попытался изложить на бумаге все события тех лет как можно проще и правдивее.

Мак Махарадж смог изобретательно спрятать микроверсию моей рукописи в переплете нескольких тетрадей, которые он использовал для своей учебы. Он смог таким образом спасти текст от тюремных властей и тайно вывезти его, когда в 1976 году вышел на свободу. Мы договорились, что Мак негласно даст нам знать, когда микроверсия рукописи будет благополучно вывезена из страны, чтобы мы после этого уничтожили оригинал. Тем временем нам предстояло избавиться от рукописи объемом в пятьсот страниц, и сделать это мы могли единственным способом: закопав ее в саду в тюремном дворе. Мы решили воспользоваться тем, что наблюдение за двором последнее время стало весьма небрежным и эпизодическим. Надзиратели теперь, как правило, сидели в своем кабинете в северной части двора и болтали между собой. Из этого кабинета они не могли видеть южную часть рядом с секцией карцеров, где располагался небольшой сад. Я случайно наткнулся на это место во время своих утренних прогулок, внимательно обследовал его и решил именно здесь похоронить оригинал рукописи.

Чтобы не пришлось рыть большую яму, мы решили закопать рукопись в трех разных местах. Мы разделили ее на три части, две поменьше и одну побольше, завернули каждую часть в пластик и поместили их в пустые банки из-под какао. Работу следовало сделать быстро, и я попросил Джеффа Масемолу изготовить нам инструменты для копания. Через несколько дней он обеспечил нас острыми железными кольями.

Как-то утром после завтрака мы с Ахмедом Катрадой, Уолтером Сисулу и Эдди Дэниэлсом направились в сад в южной оконечности тюремного двора, изображая, будто бы ведем очередную политическую дискуссию. Каждый из нас прятал под рубашкой часть рукописи в банке. По моему сигналу мы быстро присели и принялись копать. Я копал в центре, рядом с крышкой люка, которая вела к водосточной трубе. Когда я добрался до трубы, я выкопал пространство под ней и разместил там самую большую из трех банок. Остальные вырыли две более мелкие ямы для своего незаконного груза.

Мы закончили как раз вовремя, чтобы успеть построиться для выхода на работы на известняковом карьере. Когда я в то утро шел к карьеру, я чувствовал громадное облегчение при мысли о том, что моя рукопись надежно спрятана и что теперь о ней можно не беспокоиться.

Несколько недель спустя, сразу же после нашего подъема, я услышал во дворе звук, от которого мне стало не по себе: это были глухие удары кирок и лопат о землю. Когда нам разрешили выйти из камер, чтобы помыться, я вышел в переднюю часть тюремного коридора и смог выглянуть за дверь. Там, в южной части тюремного двора, работала группа заключенных из общей секции. К моей тревоге, они копали как раз в том месте, где была зарыта рукопись.

Тюремные власти решили построить стену перед секцией карцеров, потому что обнаружили, что заключенные, находящиеся в карцерах, могут общаться с теми, кто находился в тюремном дворе. Чтобы устранить этот недосмотр, рабочая бригада рыла траншею для бетонного основания этой стены.

Пока я умывался, мне удалось сообщить Уолтеру и Ахмеду о работах во дворе. Ахмед высказал предположение, что основная часть рукописи, которая была спрятана под водосточной трубой, судя по всему, должна была остаться в безопасности, но две другие части рабочая бригада могла обнаружить. Когда раздались звуки чанов с кашей нам на завтрак, которые выкатывали во двор, надзиратели, руководившие рабочей бригадой, велели ей покинуть двор, чтобы воспретить ее контакты с политическими заключенными.

Мы с Уолтером и Ахмедом со своими мисками каши в руках пошли в южную часть двора, как будто хотели поговорить наедине друг с другом. Начало траншеи уже находилось в опасной близости от того места, где мы закопали две меньшие по размеру банки. К нам вскоре присоединился Эдди Дэниэлс, который сразу же понял, какая у нас возникла проблема.