Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Хотя мы рассматривали сторонников «Движения черного самосознания» как плодородную почву для АНК, мы не пытались с ходу вербовать этих людей в свои ряды. Мы понимали, что такие действия могут оттолкнуть от нас и их, и заключенных из числа других освободительных структур. Наша политика заключалась в том, чтобы проявлять к ним дружелюбие и интерес, приветствовать их достижения в освободительной борьбе, но при этом не прибегать ни к каким рычагам давления, чтобы обратить их в свою веру. Когда они подходили к нам и задавали вопросы по интересовавшим их темам: «Какова политика АНК в отношении бантустанов?», «Что говорится в Хартии свободы о национализации?» – мы отвечали им. Многие из них обращались к нам за помощью, чтобы прояснить для себя ряд проблем.

Я сам связался с некоторыми из этих молодых людей путем тайной переписки. Я смог поговорить с теми, кто был из Транскея, и расспросил их о своем старом доме. Некоторые из новых заключенных уже были хорошо известными личностями в освободительной борьбе. Я, к примеру, был наслышан о храбрости Патрика (Террора) Лекоты, лидера Южноафриканской студенческой организации, и смог списаться с ним на острове Роббен.

Он получил прозвище Террор в связи с мастерством, которое проявлял на футбольном поле. Наряду с этим Патрик Лекота был столь же грозен и в политических дебатах. Он не соглашался с некоторыми из своих коллег по поводу расовой исключительности и постепенно сближался по этому вопросу (а также ряду других) с политической платформой Африканского национального конгресса. Оказавшись в тюрьме на острове Роббен, Террор решил открыто присоединиться к нам, против чего мы пытались отговорить его – и не потому, что принципиально возражали против этого шага, а из опасения, что такое действие создаст напряженность в тюремной секции для обычных заключенных.

Однако Террор решил настоять на своем и публично перешел на сторону АНК. Вскоре после этого группа возмущенных активистов «Движения черного самосознания» напала на него, нанеся ранения садовыми вилами. После того как ему оказали медицинскую помощь, тюремные власти предъявили нападавшим обвинения и намеревались предать их суду, но мы посоветовали Террору во избежание дальнейшего обострения ситуации не обращаться с иском. Он согласился с нами и отказался давать показания против тех, кто напал на него. Дело, таким образом, было прекращено. Я предполагал, что такой судебный процесс мог только сыграть на руку тюремным властям. Я хотел, чтобы молодые заключенные воочию убедились в том, что Африканский национальный конгресс может выступать в роли своеобразного зонтика, под сенью которого поместится множество различных политических взглядов и убеждений.

После этого инцидента, казалось, открылись некие шлюзы, и десятки прежних сторонников «Движения черного самосознания» решили присоединиться к АНК, в том числе некоторые из тех, кто принимал участие в нападении на Патрика Лекоту. Что же касается самого Патрика, то он поднялся на самый верх иерархии АНК в общей тюремной секции и вскоре успешно разъяснял другим заключенным политику нашей организации. Мужество и дальновидность таких людей, как Патрик Лекота, подтвердили, что политическая платформа Африканского национального конгресса остается привлекательной для борцов за свободу и по-прежнему представляет собой весьма перспективную основу для объединения освободительных структур в целом.

В тюремных секциях F и G продолжалась вражда между представителями различных политических движений и организаций. Мы, в частности, узнали о произошедшей там стычке между сторонниками Африканского национального конгресса, Панафриканского конгресса и «Движения черного самосознания». Несколько заключенных из числа членов АНК были серьезно избиты. Тюремные власти предъявили обвинения большому числу активистов АНК, было назначено судебное разбирательство в административном тюремном суде острова Роббен. Для ведения дела представители АНК пригласили адвоката со стороны. Хотя я не был свидетелем драки, меня попросили выступить в качестве свидетеля защиты. Я расценивал такую перспективу для себя как неблагоприятную. Я всегда был готов дать своим товарищам необходимые юридические рекомендации, но не хотел предпринимать никаких действий, которые обострили бы конфликт между Африканским национальным конгрессом, Панафриканским конгрессом и «Движением черного самосознания».

Я рассматривал свою роль в тюрьме не только как лидера АНК, но и как сторонника единства всего освободительного движения, честного посредника, миротворца. Мне не хотелось принимать чью-либо сторону в этом конфликте, даже если это и была сторона моей собственной организации. Если бы я свидетельствовал от имени АНК, то я поставил бы под угрозу свои шансы добиться примирения между различными противоборствующими политическими группами. Уж если я выступал за единство, то мне и следовало действовать как нейтральному посреднику, даже рискуя оттолкнуть от себя при этом некоторых из собственных коллег.