Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Во время наших первых встреч я обнаружил, что мои новые коллеги, за исключением Нила Барнарда, мало что знали об АНК. Хотя они и были гораздо менее предубежденными к АНК, чем многие их собратья-африканеры, но, тем не менее, являлись жертвами пропаганды, и мне приходилось разъяснить им некоторые факты. Даже Нил Барнард, который по роду своей деятельности тщательно изучал АНК, преимущественно основывался на информации из полицейских и разведывательных досье, которые, как правило, отражали предрассудки и пристрастность своих авторов. По этой причине и руководитель Национальной службы разведки на первом этапе наших консультаций с трудом скрывал предвзятое отношение и свою подозрительность к АНК.

Вначале я был вынужден потратить некоторое время на то, чтобы представить своим собеседникам историю Африканского национального конгресса, а затем объяснить им нашу позицию по основным вопросам, которые разделяли организацию и правительство. После этих подготовительных мероприятий мы сосредоточились на важнейших вопросах, а именно: на вооруженных методах борьбы АНК, союзе АНК с Коммунистической партией, обеспечении допуска большинства населения к управлению страной и идее расового примирения.

Первый вопрос, касавшийся вооруженных методов борьбы АНК, являлся во многих отношениях самым важным. Мы несколько месяцев подряд обсуждали этот аспект. Члены правительственной рабочей группы настаивали на том, что руководство АНК должно отказаться от насилия и прекратить вооруженную борьбу прежде, чем правительство согласится на переговоры (и прежде, чем я смогу встретиться с президентом Питером Ботой). Их аргумент заключался в том, что использование насильственных средств борьбы являлось не чем иным, как преступной деятельностью, с которой государство не могло согласиться и которую оно не могло допустить.

Я отвечал на это, что именно государство несет ответственность за насилие в стране и что форму борьбы всегда диктует угнетатель, а не угнетенные. Если угнетатель применяет насилие, то у угнетенных не остается иного выбора, кроме как ответить на это также насилием. В нашем случае это была законная форма самообороны. Я решился выдвинуть предположение, что если государство перейдет к мирным методам борьбы, то и руководство АНК также ограничится лишь мирными средствами. «Именно от вас, а не от нас зависит, откажутся ли обе конфликтующие стороны от насилия», – заявил я.

Как мне показалось, в конечном итоге я смог добиться их понимания по этому вопросу, однако проблема вскоре перешла от философского аспекта к практическому. Как отметили министр юстиции Коби Коэтси и руководитель Национальной службы разведки Нил Барнард, Национальная партия неоднократно заявляла, что не будет вести переговоры ни с одной организацией, пропагандирующей насилие. Как она могла после этого внезапно объявить о начале переговоров с АНК, не потеряв при этом своего авторитета? Мои собеседники настаивали на том, что для обеспечения начала переговоров руководство АНК должно пойти на какой-то компромисс, чтобы правительство не потеряло лицо перед собственным народом.

Это было справедливое замечание, и я прекрасно понимал своих оппонентов, но не мог подсказать им выхода из этой ситуации. «Джентльмены, – сказал я, – в мои задачи не входит решать за вас вашу проблему». Я просто предложил, что правительство должно объяснить своему народу: без переговоров с Африканским национальным конгрессом не может быть ни мира, ни урегулирования ситуации в Южной Африке в целом. «Ваш народ вас поймет», – сказал я.

Союз АНК с Коммунистической партией, казалось, беспокоил моих собеседников почти так же сильно, как и вооруженные методы борьбы нашей организации. Национальная партия приняла на вооружение самую жесткую идеологию холодной войны 1950-х годов, обозначив Советский Союз как «империю зла», а коммунизм – как «дело рук дьявола». Никто не мог разубедить африканеров-националистов в этом заблуждении. Они утверждали, что Коммунистическая партия доминировала в Африканском национальном конгрессе и контролировала его и что для начала переговоров мы должны порвать с коммунистами.

Я для начала подчеркнул, что ни один уважающий себя борец за свободу никогда не будет выполнять приказы правительства, против которого он борется, или отказываться от своего давнего союзника для удовлетворения своего противника. Затем я подробно и аргументированно объяснил, что компартия и АНК являлись совершенно разными структурами, ближайшие цели которых совпадали (прекращение расового угнетения и создание нерасового общества в Южной Африке), но долгосрочные интересы отличались.