Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

В Каире, на следующий день после частной встречи с президентом Египта Хосни Мубараком, я должен был выступить на большом мероприятии в одном из местных учреждений. Когда я появился, толпа, казалось, выплескивалась из здания этого учреждения, не в силах поместиться там, кроме того, охрана была весьма малочисленной. Я сказал полицейскому, что, по моему мнению, необходимо подкрепление, но он просто пожал плечами. Мы с Винни ждали в комнате рядом с общим залом, и в назначенный час полицейский жестом пригласил меня войти. Я попросил его сначала сопроводить остальную часть нашей делегации, опасаясь, что, когда я войду, там начнется столпотворение и наша делегация будет отрезана. Однако полицейский настаивал, чтобы я шел первым. Все произошло именно так, как я и предполагал: как только я оказался в общем зале, туда хлынула толпа и прорвала полицейский кордон. Полная энтузиазма, она подхватила меня, и в какой-то момент я в общей суматохе потерял свой ботинок. Когда через несколько минут все стали успокаиваться, я обнаружил, что нет ни моего ботинка, ни моей жены. Наконец где-то через полчаса Винни смогла выйти на сцену вместе со мной, сердясь при этом, что ее потеряли. Я не мог даже обратиться к толпе, потому что она безостановочно кричала: «Мандела! Мандела!» Меня совершенно не было слышно из-за этих криков, и я был вынужден, в конце концов, уйти, без ботинка и с нехарактерно молчаливой женой.

Находясь в Каире, я провел пресс-конференцию, на которой заявил, что Африканский национальный конгресс «готов рассмотреть вопрос о прекращении военных действий против правительства». Это должно было стать явным сигналом правительству страны. И руководство АНК, и правительство были вовлечены в создание того климата, при котором переговоры увенчались бы успехом. Однако в то время, как руководство АНК требовало, чтобы правительство нормализовало ситуацию в стране путем отмены чрезвычайного положения, всех законов, которые ввели в действие систему апартеида, освобождения всех политических заключенных, правительство намеревалось сначала убедить АНК временно отказаться от вооруженной борьбы. Хотя мы еще не были готовы объявить об этом, но хотели предоставить президенту Фредерику де Клерку достаточно возможностей для реализации его реформистских стратегий. Мы знали, что так или иначе приостановим вооруженные акции – отчасти для того, чтобы обеспечить более серьезные переговоры, отчасти для того, чтобы позволить президенту страны отправиться в свой избирательный округ, к белым избирателям Южной Африки, и заявить там: «Смотрите, вот это – плоды моей политики».

После посещения последней (по плану) африканской страны я полетел в Стокгольм, чтобы навестить Оливера Тамбо. Встреча со своим старым другом и партнером по юридической компании стала для меня тем событием, которого я больше всего ждал. Оливер пока еще был не совсем здоров, но при встрече мы были похожи на двух маленьких мальчиков в вельде, которые черпали силу в своей любви друг к другу. Мы начали с разговора о старых временах. Затем, когда остались одни, Оливер поднял вопрос о руководстве Африканским национальным конгрессом. «Нельсон, – сказал он, – теперь ты должен занять пост президента АНК. Я просто старался не дать деятельности нашей организации угаснуть». Я отказался, ответив ему, что он руководил АНК, находясь в изгнании, гораздо лучше, чем это мог бы сделать я. Было бы несправедливо и недемократично осуществлять смену руководства таким образом. «Ты был избран на должность президента организацией, – сказал я. – Давай подождем выборов, на которых организация сможет принять решение». Оливер запротестовал, тем не менее я смог настоять на своем. То, что он хотел передать мне пост президента АНК, было признаком его скромности и самоотверженности, однако это не соответствовало принципам нашей организации.

В апреле 1990 года я прилетел в Лондон, чтобы посетить концерт на Уэмбли, устроенный в мою честь. Выступали многие международные артисты, большинство из которых я даже не знал. Это событие транслировалось по всему миру. Я воспользовался этим, чтобы поблагодарить международную общественность, ведущую борьбу с апартеидом, за ту огромную работу, которую она проделала, добившись введения санкций против южноафриканского режима, освобождения меня и других политических заключенных, а также за ту поддержку, которую она оказывала угнетенному народу моей страны, и проявление солидарности.

103