Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Было создано пять рабочих групп, которые должны были собраться в начале 1992 года, чтобы подготовить второй раунд конференции «Конвенция за демократическую Южную Африку», запланированный на май 1992 года. Этим группам предстояло изучить вопросы о создании свободного политического климата, будущем хоумлендов (бантустанов), реструктуризации Южноафриканской телерадиовещательной корпорации, проработке различных конституционных принципов (в том числе принципа федерализма), а также вопрос о формировании временного правительства. Стороны договорились, что все решения будут приниматься на основе «достаточного консенсуса». Этот термин не был конкретизирован, но на практике он должен был означать наличие согласия между правительством, Африканским национальным конгрессом и большинством других сторон.

Первый день первого раунда конференции прошел без каких-либо крупных событий, если только не считать его завершения. Около восьми часов вечера перед конференцией я поговорил по телефону с Фредериком де Клерком, который поинтересовался у меня, не буду ли я возражать, если он выступит в первый день последним оратором. Хотя с заключительным словом в этот день должен был выступить я, мне показалось уместным в тот же вечер поднять этот вопрос для рассмотрения на заседании Национального исполнительного комитета АНК. Несмотря на опасения членов Исполкома, я убедил их позволить президенту страны выступить последним оратором. Я не считал этот вопрос принципиально важным и был готов оказать услугу Фредерику де Клерку.

Вначале ничего не предвещало никаких неожиданностей. В конце первого дня работы конференции я подтвердил всю важность организованных переговоров, после меня на трибуну поднялся Фредерик де Клерк. Он также подчеркнул историческое значение этого форума и необходимость преодоления взаимного недоверия. Однако затем он сделал удивительную вещь: он обрушился с нападками на руководство Африканского национального конгресса за якобы несоблюдение тех соглашений, которые мы заключили с правительством. Он говорил тоном школьного учителя, наставлявшего непослушного ребенка. Он отругал руководство АНК за то, что мы не раскрыли местонахождение тайников с оружием, а затем упрекнул нас в том, что мы сохранили «Умконто ве сизве» («частную армию», по его выражению) в нарушение Национального мирного соглашения, подписанного в сентябре 1991 года. В совершенно невоздержанных выражениях он усомнился в том, что руководство АНК достаточно честно, чтобы соблюдать любые соглашения, которые уже заключены и которые еще только планируются к заключению.

Это было совершенно нетерпимо, и я поклялся про себя, что больше не позволю Фредерику де Клерку выступать с заключительным словом. Когда он закончил, рабочая программа конференции в этот день должна была завершиться. Однако в зале настала полная тишина, и никто не расходился. Я не мог оставить выходку президента страны без ответа и вновь поднялся на трибуну. Мой голос выдавал тот гнев, который клокотал во мне:

«Я серьезно обеспокоен сегодняшним поведением мистера де Клерка. Он позволил себе нападки на Африканский национальный конгресс, при этом был нечестен. Даже у главы незаконного, дискредитированного режима меньшинства, каким является мистер де Клерк, должны быть определенные моральные нормы, которые следует соблюдать. Оправданием отказа от соблюдения моральных принципов не может служить то, что мистер де Клерк является главой такого дискредитированного режима… Если политик способен прийти на конференцию такого рода и играть здесь в свои игры, то очень немногие согласятся иметь с ним дело.

Члены правительства убедили нас позволить им выступить последними. Им очень хотелось сказать здесь последнее слово. Теперь понятно, почему они так поступили. Мистер де Клерк злоупотребил своим положением, понадеявшись на то, что я ему не отвечу. Однако он ошибся. Я ему отвечу».