Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом

Протокол о взаимопонимании побудил Партию свободы Инката объявить о своем выходе из всех переговоров с участием правительства и Африканского национального конгресса. Соглашение, достигнутое нами с правительством, привело в ярость вождя Бутелези, который разорвал отношения с Национальной партией и заключил союз с группой дискредитированных лидеров отдельных бантустанов и правых партий белого населения, озабоченных исключительно вопросом создания хоумленда для африканеров. Глава бантустана Квазулу призвал к отмене Протокола о взаимопонимании, прекращению работы многосторонней конференции «Конвенция за демократическую Южную Африку» и роспуску формирований «Умконто ве сизве».

Точно так же, как ранее Джо Слово выступил с инициативой о временном отказе от вооруженной борьбы, теперь он вновь выдвинул очередное предложение, вызвавшее бурные споры: создать правительство национального единства. В октябре 1992 года Джо Слово опубликовал статью, в которой настаивал на том, что наши переговоры с правительством не должны превратиться в переговоры о перемирии, в ходе которых мы могли бы диктовать свои условия побежденному врагу. Как он отметил, потребовались бы многие годы для того, чтобы Африканский национальный конгресс, победив на выборах, смог контролировать все уровни власти и рычаги управления страной. Правительству АНК все равно потребуется значительная часть нынешнего персонала государственных органов, чтобы эффективно управлять страной. Джо Слово предложил «положение об ограничении срока действия», предусматривающее создание правительства национального единства, которое включало бы разделение власти с Национальной партией в течение определенного периода времени, а также амнистию для сотрудников службы безопасности и сохранение контрактов государственных служащих. Термин «разделение власти» обычно использовался руководством АНК как эвфемизм стремления правительства обеспечить белому меньшинству права вето. Но в данном контексте этот термин просто означал, что Национальная партия войдет в состав любого всенародно избранного правительства при условии, что она наберет достаточное количество голосов.

После долгих обсуждений я поддержал предложение Джо Слово, и 18 ноября оно было одобрено Национальным исполнительным комитетом АНК. Исполком АНК согласилась поддержать принцип «разделения власти», который предполагал, что для партий национальных меньшинств не будет необходимости добиваться для себя права вето. В декабре 1992 года мы начали с правительством новый раунд негласных двусторонних переговоров, которые проходили в течение пяти дней в охотничьем домике, расположенном в буше[115]. Эти переговоры оказались крайне важными, поскольку они строились на фундаменте, заложенном в Протоколе о взаимопонимании. На «переговорах в буше» мы достигли принципиальной договоренности о правительстве национального единства, которое будет действовать в течение пяти лет и в котором будут пропорционально представлены все партии, набравшие на всеобщих выборах более пяти процентов голосов. Через пять лет правительство национального единства должно быть заменено правительством простого большинства. В феврале 1993 года руководство АНК и правительство публично объявили о принципиальном соглашении, достигнутом в отношении правительства национального единства с пятилетним сроком полномочий, многопартийного характера кабинета министров и создания переходного исполнительного совета. Выборы должны были состояться уже в конце 1993 года.

111

Я всегда считал, что у человека должен быть дом в пределах видимости от места, где он родился. После освобождения из тюрьмы я приступил к реализации своих давних планов построить себе загородный дом в Цгуну, и к осени 1993 года он был готов. По планировке он напоминал тот коттедж, в котором я жил в тюрьме «Виктор Верстер». Эта особенность зачастую вызывала некоторое удивление, однако ответ был прост: коттедж в тюрьме «Виктор Верстер» стал первым просторным и комфортабельным домом, в котором я когда-либо проживал, и он мне очень понравился. Поскольку мне была прекрасно известна его планировка, то в Цгуну мне не приходилось по ночам бродить в поисках кухни.

В апреле 1993 года я пожил некоторое время в этом доме, взяв себе короткий отпуск. Утром 10 апреля я только вышел на улицу, чтобы поприветствовать членов команды полиции Транскея по регби, как неожиданно ко мне выбежала моя экономка, чтобы предупредить о срочном телефонном звонке. Она была вся в слезах. Я извинился перед молодыми полицейскими и подошел к телефону. Один из моих коллег сообщил, что Крис Хани, генеральный секретарь Южноафриканской коммунистической партии и бывший начальник штаба «Умконто ве Сизве», одна из самых популярных политических фигур среди сторонников АНК, был застрелен в упор перед своим домом в Боксбурге, пригороде Йоханнесбурга, в котором проживали в основном рабочие из числа белого населения. Крис Хани еще строил планы привлечь их к нашему освободительному движению.