Долгая дорога в дюнах-II

Марту немного расстроил его озабоченный вид, но она взяла себя в руки и непринужденно рассмеялась.

— Рюмка коньяка к кофе, надеюсь, не повредит? — Она кивнула официанту, тот предупредительно склонился, чтобы выслушать заказ. — Два коньяка и кофе.

Официант удалился.

Марта пытливо посмотрела на Эдгара и, подавив смущение, заговорила:

— Вас, вероятно, мучает неизвестность — зачем я вас сюда завлекла. — Она положила ладонь на красивый переплет меню. — Клянусь на этом великолепном парижском меню, которое вы так героически проигнорировали, что я не замышляю против вас ничего дурного.

С этими словами она достала из сумочки небольшой конверт, вынула из него несколько старых пожелтевших фотографий и протянула их Эдгару.

— Раз уж вы так торопитесь, давайте сразу по существу.

— Вы странный человек, Марта, — Эдгар настороженно приглядывался к ней, внезапно разрумянившейся от волнения.

— А у нас вообще вся семья со странностями… Вот полюбуйтесь.

На фотографиях Эдгар увидел роскошную виллу в заснеженных горах в окружении могучих елей. Потом молодую женщину в белой меховой шубке и шапочке. Она катила по аллее коляску. Ту же женщину в комнате с камином — теперь у нее на коленях сидел малыш.

— Мама? — не веря своим глазам, Эдгар снова и снова рассматривал снимки. — Откуда это у вас?

— А вы не догадываетесь?

Она украдкой взглянула на него, но Эдгар даже не заметил этого взгляда — он был далеко отсюда, он думал и вспоминал.

В это время один за другим в зал вошли шестеро парней, затянутых в черную кожу. К курткам прицеплены стальные свастики, на груди и запястьях железные цепи. Их подкованные короткие сапоги прогрохотали по залу, пробудив у многих зловещие воспоминания. За столиками понемногу стихли разговоры и смех, на лицах посетителей появились растерянность и тревога. Вторжение такой компании ничего хорошего не предвещало.

Не заметили опасности, пожалуй, только Эдгар и Марта, сидевшие в дальнем углу и увлеченные разговором. Да еще музыканты на эстраде как ни в чем ни бывало продолжали наигрывать на гитаре и аккордеоне немудреную мелодию популярной песенки.

А парни, в упор не видя никого вокруг, словно они были в пустыне, разболтанной походкой подошли к стойке, взяли себе по изрядной порции виски и расположились, кто на высоких табуретах, кто стоя, вокруг рослого блондина с отвратительным фиолетовым шрамом через всю левую щеку, как стая волков возле своего вожака.

Свинцовые, наполненные злобой глаза блондина бесцельно и нагло шарили по залу, по всей видимости, не находя для себя ничего интересного, и вдруг зацепились за парочку в дальнем углу, не затрепетавшую при появлении банды. Блондин решил, что его обидели и обидчиков следует наказать.

Эдгар в который раз задумчиво перебрал фотографии. Марта молча наблюдала за ним.

— Вы знаете, я сам о чем-то таком догадывался. Я вспомнил, где видел господина Лосберга, — у нас дома в Иркутске лет семь назад. Теперь я понимаю, зачем он приходил, — Эдгар вернул Марте фотографии, нервно постукивая пальцами по скатерти. — Так это и есть то важное, что вы хотели мне сообщить?

— Не совсем, это скорее преамбула. Главное же заключается в том, что эти и другие фотографии, сделанные в день нашей встречи в кафе на бульваре Сен-Мишель, вместе с разоблачительными статьями о ваших связях с западными конкурентами были подготовлены к публикации в немецких и французских газетах, — Марта выпалила все одним духом, боясь, что не хватит мужества договорить до конца, и теперь сидела, не смея поднять на Эдгара глаз.

Эдгар на секунду опешил. Он с трудом сохранил самообладание — вот и влип как последний идиот.

— Никогда не думал, что такие очаровательные девушки могут так грубо шантажировать. Что вам все-таки от меня нужно?

— Ровным счетом ничего. Я просто хотела вас предостеречь, предупредить.

— Допустим, вы решили предупредить меня из чистого человеколюбия. Но откуда вам-то все это так хорошо известно? Значит, вы не случайно затащили меня в кафе и познакомили со своим отцом? — Он испытующе смотрел на Марту. Она сцепила руки так крепко, что побелели пальцы. Потом подняла рюмку, но не сделала даже глотка. Эдгару показалось, что ее красивая рука подрагивает.

— Теперь мы подошли к самому важному. Только вначале я хотела бы вас спросить… — Ее щеки горели от волнения.

Девушка была прекрасна в своем искреннем порыве. И Эдгар почувствовал, что не может ненавидеть или презирать ее, окажись она даже агентом ЦРУ, специально нанятым для работы с ним.

— Месье Эдгар, вам когда-нибудь случалось совершать что-то недостойное, даже постыдное и затем раскаиваться в содеянном?

— Мадемуазель Лосберг, я не священник…

Эдгар не успел закончить, потому что к их столику бесцеремонно причалил один из компании рокеров, длинный прыщавый юнец.

Не обращая никакого внимания на Эдгара, он наклонился к Марте так близко, что она почувствовала противный запах перегара.

— А ты ничего, детка, — забормотал он. — Я думаю, в нашей компании тебе будет веселей, чем с этим недоделанным.