Долгая история (СИ)

— Ладно!.. — сбито с толку пробормотал Водолеев, уже обнаруживая свои руки в районе её талии, а ноги вытаптывающими маленький, отвоёванный у остальных танцующих пар пятачок земляного пола. Сашка, дыша ему в ухо и перекинув ужасающе тонкие руки через плечи, нервно дёргала длинными пальцами воротник его рубашки.

— Сашка, ты чего?

— Да всего! — раздражённо и уныло прозвучало у него возле уха.

Продолжая покачиваться из стороны в сторону, младшая Бейбарсова отстранилась, переставая висеть на Водолееве как утопающий на спасательном круге.

— Антон меня уже просто задрал! И так только и делает весь вечер, что пристаёт, будто у меня под юбкой ему мёдом намазано, а теперь ещё и этой розовой дряни, кажется, наглотался. Вообще к нему подходить боюсь.

— Найди Юру, — сдвинув брови, посоветовал Слава, оглядывая толпу. Ему показалось, что в одной из красных вспышек он заметил выглядывающего кого-то у столиков Аиста. — Давай я тебя к нему отведу, я только что его видел.

Сашка издала непонятный придушенный звук.

— Не буду отвлекать его от первостепенной боевой задачи... И нам не нужен мордобой посреди праздника! — безапелляционно заявила она, оглядываясь. — Сама как-нибудь разрулюсь…

— О-ой, ну только не ты ещё! — задержав взгляд в противоположном тому, где должен был находиться Аист, углу подземелья, она уронила руку на плечо Славы, готовая расплакаться с досады.

— Костюм, правда?! Да он в жизни костюмов не носил! Что за цирк?

Водолеев, свернув шею ко входу, предположил, что Сашка под своим возгласом имела в виду Лёшку, в сером льняном костюме прислонившегося к дальней стене и пристально следящего за ними взглядом. Его длинные светлые волосы были завязаны в узел, но некоторые пряди выбивались и сползали на глаза, так что он всё время старался запихнуть их за уши.

Скосив глаза на опустившую темноволосую голову ему на плечо Сашку, Водолеев даже пожалел её.

Но когда медляк кончился, Юрина сестра отцепилась от него и, нервно проведя ладонями вниз по подолу платья, решительным шагом удалилась в толпу, больше ничего ему не сказав. В конце концов, во всех своих бедах она была виновата сама.

Софья, заливаясь смехом, прыгала на танцполе под какую-то совершенно дикую электронную музыку. Ей было так смешно, ужасно смешно! Смешно дрыгались вокруг однокурсники, смешно булькали пузырьки в разноцветных коктейлях, смешно ссорилась две не поделившие кавалера подружки неподалёку, пытаясь своими визгами перекрыть грохочущую музыку и толкая друг друга ладонями в плечи. Самым же смешным среди этого всего ей казался запыхавшийся Мишка с прилипшей ко лбу чёлкой, пытающийся уговорить её остановиться и уверяющий, что это уже седьмой танец подряд, и больше он уже не может. Софья, продолжая веселиться, позволяла Мишке за руку уводить себя с танцпола, закусив костяшку другой руки и любопытно оглядываясь на людей, мимо которых они проходили.

— Миш, а, Миш! — воспользовавшись тем, что он случайно выпустил её руку, Софья хихикнула и запрыгнула на него сзади, поджав ноги и едва не задушив обернувшимися вокруг шеи руками. Лотков натужно захрипел и, спасаясь, выгнул спину назад. Софья, смеясь, стала ногами на пол и отпустила его — в процессе случайно ударив кого-то каблуком в колено.

— Ми-и-иш, ну скажи, а ты меня правда любишь?

У Лоткова был изрядно помятый вид, и его сдвинувшиеся светлые брови делали его в Софьином подстёгнутым алкоголем воображении похожим на гигантского и ужасно милого домовёнка.

— Правда, — вздохнул Мишка, оттаскивая Бейбарсову от чужого пустующего столика, с которого она хотела стащить недопитый лимонно-жёлтый коктейль. У Лоткова от него кружилась голова и периодически тянуло подпевать льющейся отовсюду музыке (что он, собственно, и делал).

— А как ты меня больше любишь? Так? — Софья забежала вперёд и, встав перед Мишкой, повертелась перед ним. — Или так? — она проделала то же самое, только неловко подобрав вверх уже начавшие снова закручиваться волосы.

Лотков, зажмурившись, дико помотал головой, словно отгоняя наваждение.

— Всё! Идём, я доведу тебя до твоей комнаты, да? — аккуратно предложил он, беря Софью под локти и направляя в сторону арки выхода.

У Бейбарсовой подвернулся каблук, и она с придушенным возгласом уцепилась за атлас Мишкиной рубашки. Верхняя пуговица той оторвалась и отлетела куда-то в толпу.

Когда Мишка, то ли предосторожности, то ли удовольствия ради, придерживая Софью за талию, вёл её по путаным закоулкам подвалов, смех её, скакнув на октаву выше, прервался.

— Я не буду с тобой целоваться! — задрав подбородок, категорически сообщила она, глядя на Лоткова сбоку. — Думаешь, алкоголь — двигатель отношений? Ничего — ничегошеньки — подобного. Я не столько выпила!

И всё же, когда Мишка пятнадцать минут спустя привёл её к исцарапанной котом двери комнаты на Жилом Этаже, озорно улыбавшуюся и жмурившую глаза Софью начало клонить в его сторону. Но Лотков увернулся и, отодвинув её за опутанные гипюром плечи, принялся сосредоточенно возиться возле замка, вспоминая Софьин пароль.