Долгая история (СИ)

Софья, прислонившись лопатками к холодной стене и хмурясь, большими удивлёнными глазами посмотрела на спину Лоткова. Когда замочная скважина наконец согласилась съесть зелёную Мишкину искру и дверь медленно провернулась на петлях, ведьма, по пути стаскивая с ног туфли, скрылась в комнате, так и не попрощавшись.

Было около двух ночи, когда Юра нашёл Олю в толпе танцующих. К тому времени вечеринка уже приобретала размах дебоша. Запас разноцветных напитков в баре Вадима резко уменьшился, шум редеющей толпы увеличился, музыка била по ушам, и кто-то запускал в потолок красные искры, пытаясь наколдовать тучу, которая будет поливать всех шампанским. К тому же, в подземелье прорвались купидоны с луками на изготовку и уже заняли позиции по периметру.

— Пойдём! — перекрикивая общий гвалт и наклоняясь к уху Тарабаровой, твёрдо сказал Юра. Ему порядком надоел этот зверинец, а действие выпитого в начале вечера синего коктейля уже начало сходить на нет, оставляя после себя нарастающую тяжесть в голове и желание прилечь прямо на пол.

— Вверх по лестницам и баиньки! — на вопрос Оли «Куда?» отозвался он.

— Ну не-е-ет! — капризно проканючила Оля, бросая безуспешно приглаживать выбившийся «петух» на затылке и хватая его за руки. Вырез её платья сполз в одну сторону, так что в него стал виден бежевый кружевной край лифчика. — Тут только весело стало! Давай…

Юра снова наклонился и поцеловал Тарабарову. Когда он от неё отлепился, она безропотно пошла за ним к выходу, цепляясь пальцами за складки рубашки на его спине.

До Жилого Этажа они добрались медленнее, чем могли бы, то и дело застревая на лестницах и в переходах. Дважды чуть не налетели на Поклёпа, уже отловившего с полдесятка ночных гуляк и судорожно мечущегося по этажам в надежде раскрыть причину этой наглющей ночной активности. Тем самым завуч совершал стратегическую ошибку: если бы он и дальше оставался караулить в своей засаде, ему в руки сами бы приплыли пол Юриного потока — так как большинство учеников возвращалось в свои комнаты через чёрную лестницу боковой башни, на одной из тёмных площадок которой Поклёп Поклёпыч нынче ночью установил свой раздвижной стульчик.

Под предлогом «проводить» Бейбарсов дошёл с Олей до её комнаты и — вообще без какого-либо предлога — завалился туда вслед за ней. При этом он с удивлением понял, что главное было, оказывается, просто выглядеть уверенным в себе — и ровно никаких возражений от Тарабаровой не последует, даже если он сейчас растянется на её кровати и заявит, что будет спать здесь.

Впрочем, спать в комнате Оли он не собирался. Тарабарова, смущённо хихикая и не вполне осознавая свои действия за фонившим эффектом разноцветных напитков, которые она весь вечер мешала, повернулась спиной к нему и барахталась в своём платье, пытаясь стянуть его через голову. Прямые ноги с чётко очерченными годами тренировок мышцами переступали по яркому персидскому ковру, устилавшему старый паркет комнаты.

Соседки сегодня не было, и её заваленная дорогущим хламом жилплощадь таинственно тонула перед Бейбарсовым в темноте как набитая скарбом пещера разбойников перед стоявшим на её пороге Али-Бабой. Убедившись, что Оля занята переодеванием, Юра потихоньку оглядывал её половину комнаты — вполне обычную и довольно строго выдержанную. Все вещи на столе лежали в определённой, внушающей Бейбарсову смутное отвращение своей скрупулезностью, последовательности. С «тюльпана» светильника, слегка разбавляя это занудство, болтались старые атласные ленточки с колокольчиками на концах. Оля как раз зацепила их выпроставшейся из рукава рукой, и они тихо зазвенели.

— Ну и как тебе… здесь? — Тарабарова, стягивая резинку с хвоста и всё ещё не победив платье, кинула на него любопытный взгляд. Её волосы, примявшиеся за столько часов в тугом хвосте, русой гривой медленно распадались вокруг Олиной головы.

Юра неопределённо промычал что-то, совершая вояж по комнате и как бы без особого значения трогая и вертя в руках какие-то случайные предметы.

— Э-эй, подай мне халат! Там, в комоде! Верхний ящик, — попросила Оля, воюя с молнией платья.

Юра, который уже нацелился в своём путешествии на шкаф, свернул к большому белому комоду. Хотя ему было велено открыть верхний, он, прикинувшись шлангом, воспользовался моментом и методично сунул нос во все ящики. Свитера, футболки, нижнее бельё (Юра поспешно захлопнул ящик), какие-то ерундовины типа поясов и шарфиков…

Когда он без особой надежды дёрнул на себя последний нижний ящик, внутри у него радостно ёкнуло. На дне, помимо прочей танцевальной формы, в ряд были уложены четыре пары пуант: одна чёрная и три бледно-розовые. Все ленты, аккуратно закрученные вокруг балетных туфель, смотрели концами в одну сторону.

— Ну где ты там? Я же сказала, ве-… Ой! — Оля, застряв головой в вырезе почти снятого платья и ничего не видя, оступилась, — Верхний.