Долгая история (СИ)

— Папа сказал, дружеские матчи — хрень, в них ни смысла, ни интереса. А в данном случае это вообще чисто транспортировка денег из карманов зрителей в швейцарские банки Кощеева, Тиштри и прочих организаторов — что так и есть, естественно. Так что он в этом не участвует. Мама тоже дома, Лео заболел. Они сказали, что прилетят на матч полуфинала. Ну, собственно, мама с папой вам ещё должны сегодня позудеть до игры, так что… Сами узнаете! — обращаясь к близнецам, отмахнулась Софья.

Сашка, вздохнув, подумала, что вряд ли способна будет к тому моменту уловить хоть слово из сказанного родителями. У неё уже сейчас в голове нарастал фоновый шум, заглушающий все внешние звуки — как всегда бывало во время ответственных матчей. К тому же, она уже по словам Софьи могла уловить, что зашифрованный смысл в родительском напутствии будет примерно следующим: «Вы, конечно, скорее всего, продуете, но мы всё равно вас любим». Что особо не воодушевляло.

Они прошли через зеркало на шестом этаже и оказались в коридоре, вдоль которого тянулись двери классных комнат. В воскресенье все они пустовали, но где-то неподалёку слышались возбуждённые голоса. По нарастанию шума ребята быстро установили, что источник его находился в том же направлении, что и траектория их движения.

На круглой площадке у поворота коридора, где стояло несколько дубовых лавок для учеников, Вика Валялкина ссорилась с Виолеттой — это их голоса были слышны издалека. Ссору наблюдало ещё несколько ребят из мимопроходящих. Софья, Слава и близнецы вырулили из-за поворота как раз к тому моменту, как старшая Тибидохская Гарпища, обличающе ткнув в Вику унизанным сразу несколькими кольцами пальцем и нехорошо щурясь, ядовито бросила:

— …с твоей стороны как-то лицемерненько! Ну, ты же у нас вся такая: «Женские права то, женские свободы это!..» Что ж тебе мои свободы так поперёк горла? Я веду себя, как веду, одеваю то, что одеваю, и плевать я хотела, если кому не нравится! Так что я, моя дорогая, если разобраться, побольше феминистка буду, чем ты!

Вика издала какой-то странный звук, похожий не то на визг, не то на вздох.

— Виолетта, судя по логике твоих рассуждений, ты не феминистка — ты дура! — сердито крикнула Вика и, схватив с лавочки рюкзак, явно собралась уходить.

— Сама такая! — зло гаркнула Виолетта. — Отвали от меня со своими пропагандистскими нотациями! Достала уже… истеричка! В мамочку пошла, да?

Вика дёрнулась, будто её кнутом по спине хлестнули.

— Ах ты хмыриха! — круто разворачиваясь, Валялкина взбешенно вскинула руку с магическим перстнем, по ободу которого уже бежала зелёная искра. Кто-то среди наблюдавших издал предупреждающий возглас, но Виолетта, не оставаясь в долгу и злорадно склабясь, уже прицелилась в Валялкину из своего кольца.

Тут на девчонок налетели Юра со Славой, как раз подоспевшие к этому моменту. Бейбарсов, схватив Виолетту сзади за локти и мешая ей целиться, настойчиво отодвигал её назад, пока Слава, выскочив перед своей девушкой и полуобнимая, полудержа в борцовском захвате, не давал Вике выпустить искру.

— Класс, девчоночьи тёрки! — оживился худенький малолетка у стенки. — Отпустите их, пускай дерутся!

Юра послал ему тяжёлый взгляд. Пацан заткнулся и скрылся за спиной какого-то магспиранта-мордоворота с кафедры защиты от духов.

— Мою маму!.. Да отпусти! — Вика безуспешно залупила по рукам Славы ладонью, через его плечо буравя Гломову взглядом настолько ледяным, что тот мог обжечь. — Мою маму проклял Триглав, она полжизни страдала от последствий, она чуть не!.. Её вытащила из этого дерьма случайность, которая чуть не стоила ей жизни! Не смей называть её истеричкой, ты!..

— Вика, всё, хватит! — Софья вклинилась между двумя конфликтующими сторонами, извиняюще оглядываясь на Гломову.

— Убери от меня клешни! — Виолетта наконец стряхнула со своих локтей руки Бейбарсова.

Юра отошёл — но отошёл в Викину сторону, спиной вперёд. Кинув на Валялкину неприязненный взгляд, Виолетта провела ладонью по всклокоченным волосам. Вика утихомирилась в Славиных руках, но по-прежнему агрессивно буравила её оттуда васильковыми глазами. Виолетта оглядела немногочисленных свидетелей данной нелицеприятной сцены, надменно фыркнула и, стуча позолоченными каблуками зелёных сапог, ушла — но явно не туда, куда взглядом посылала её Вика.

Её наконец отпустили. Софья забрала у Сашки и подала подруге брошенный рюкзак.

— Ну зачем так реагировать, Вик? — недовольно морща лицо, растеряно буркнула она, снова оглядываясь в ту сторону, где исчезла Гломова. — Ну ты же знаешь Ветту…

— Да, знаю, — мрачно подтвердила Валялкина, закинув рюкзак на плечо и вытянув из-под лямки косу. — Стерва! И ш-ш!.. — Вика, не договорив, деликатно улыбнулась и, не дожидаясь остальных, пошла дальше по коридору.