Долгая история (СИ)

Хлюпнула волна, расползлись по воде светлые плети волос, плеснул показавшийся над поверхностью изгиб хвоста — и океан, продолжая глухо и недовольно рокотать где-то в своих недостижимых глубинах, укрыл под своим зелёным многотонным одеялом их единственный шанс раздобыть необходимый Софье ингредиент.

Юра выругался, в сердцах пнув запутавшегося в налипших на валун водорослях краба. Тот пролетел несколько метров и булькнул в воду неподалёку от того места, где исчезла сирена.

— И ведь не поспоришь — прямо не обещала! А я, дебил, и повёлся!

— Морской народ — честный народ! — кривляясь, передразнила Сашка. — Свинья она морская, а не русалка!

Тяжёлое и практически поголовное похмелье — алкогольное и магическое, а так же магическо-алкогольное, благодаря ассортименту Вадимового бара, — и почти полное отсутствие сна в минувшую ночь для большинства старшекурсников и магспирантов превратило полное субботних надежд утро пятницы в тяжёлое и беспросветное утро понедельника, когда хотелось скорее коллективно сдохнуть, чем вылезать из кроватей по будильнику. Счастливчики, у которых первыми уроками или парами стояло что-то по типу ухода за магическими существами или лекции Сарданапала, предпочли в это утро даже не шевелиться. Тем же, кому не так повезло с расписанием, пришлось шарахать себя кофейным заклинанием и восставать из мёртвых.

Юра ещё не до конца разлепил глаза и не переодел пижамные штаны, когда сквозь приоткрытую дверь комнаты до него донёсся тревожный шум из гостиной. Судя по всему, происходило что-то необычное. Обмотав полотенце вокруг шеи на манер шарфа и захватив с тумбочки зубную щётку, он отправился в мужскую ванную комнату, располагавшуюся на этаже. По пути Юра сунул растрепанную голову в гостиную, чтоб узнать, из-за чего произошёл сыр-бор.

В гостиной Жилого Этажа уже торчало с десяток учеников, сбежавшихся на шум. Все они непонимающе глазели на скукожившуюся в одном из глубоких кресел девчонку.

Это была Оля Тарабарова.

На ней был надет цельный, закрывающий руки чёрный купальник, какой носят танцоры, и какие-то колготы, волосы убраны в тугой узел. Подтянув к себе ноги и судорожно хватая руками то колени, то лодыжки, Оля, уткнув лицо в спинку кресла, сотрясалась беззвучными рыданиями, то и дело прорывающимися пугающими воющими всхлипами. Рядом с креслом на корточках сидела Света Попугаева — всё ещё в ночнушке, короткие волосы торчат в разные стороны, вся похожа на встрепанного воробья — и гладила Тарабарову по плечу, жалостливо причитая:

— Ну Оля, Олечка… Ну что ты? Ну чего ты?

— Не могу-у-у! — выла Оля одновременно с тем, как её с новой силой разбирали рыдания. Лицо, которое она на мгновение отняла от кресла и тут же снова уткнула в него, всё покраснело и было залито слезами, из носа текло. Бархатная обивка глушила её стон. — Не могу-у-у больше-е-е!

— Ну тише, Оленька, ну перестань, — как заведенная нукала Попугаева, беспомощно оглядываясь на окружающих, которых собиралось на шум всё больше и больше. — Ну что ты не можешь?

Тарабарова подавилась воздухом и, качнувшись вперёд на кресле, сжимая пальцами колени до побеления костяшек, вдруг громко и отчётливо взвизгнула:

— Танцевать!

После чего повалилась в кресло и, натужно всхлипывая, снова заплакала, закрыв лицо ладонями.

Кто-то до боли сжал Юрино предплечье, но он, обмерший на месте и таращащийся на Тарабарову, не сразу это заметил. Повернув голову, он встретился взглядом с напуганной Сашкой, и только попытавшись ей что-то сказать, понял, что так сжал зубы, что у него свело челюсть. Горестные рыдания из кресла резали близнецов прямо по живому. Среди голов на противоположном конце комнаты мелькнула рыжая шевелюра, и они разглядели там кутавшуюся в свой зелёный махровый халат Софью. Лицо у неё было такое виноватое, что, если бы кто-то повернулся и взглянул на него, он бы сразу понял, что Олино горе не обошлось без Софьиного участия. Когда она посмотрела через комнату на близнецов, на её лице отчетливо было написано беспомощное: «Это мы сделали? Мы?»

— Кощеев конь, что тут происходит? — к близнецам пробилась Марина. Она была полностью одета, и пухленькие «хомячьи» щёки четверокурсницы алели нагнанным утренним морозом румянцем. — Супер, вы уже встали! Хотите обрадую? У нас всё охренеть как плохо!

— Ужасно… — прошептала Сашка, всё ещё глядя на Олю.

— Да, именно! — Марина выкатила глаза, за своей возбуждённостью не замечая отчуждённости слушателей. — Соловей созывает всю команду на тренировку — немедленно!

— Что? — Юра наконец разжал челюсти и, обернувшись к Марине, хрипло гаркнул: — Какую тренировку? У нас через час защита от духов!

— Забудьте нафиг, нам дружеский матч с Кицунэ перенесли! Соловью пятнадцать минут назад пришло извещение из департамента магспорта. Умрюк-паша вернулся в Сборную Мира, их отложенный матч с Болотными духами снова вклинили в расписание, мы сместились вперёд и теперь играем…

— Когда?

— …в воскресенье.