Долина дракона

Леди Ворон скрестила руки на груди. Дикий заметил, что мать полностью оправилась от болезни, даже седина почти исчезла. Ему захотелось выпрыгнуть в окно, и он даже обернулся на него, но потом все же собрался с духом и заявил:

– Ты сказала, что пока никого нет, хозяин Твердыни – я.

– Я не думала, что ты тут же возьмешься перестраивать замок, в котором ничего не меняли со времен прадеда твоего деда. И приволочешь дочку Кайси к себе в… – Замолчи!

В голосе Дикого прорезалось нечто, заставившее леди Ворон в удивлении отшатнуться, – на мгновение ей показалось, что стены замка дрогнули, а в горах прокатился гул. Сын пригнул голову, в глазах его появились алые отсветы, верхняя губа задрожала, словно готовясь обнажить клыки.

– Я поклялся над телом Кайси, что позабочусь обо всех его дочерях, – почти прорычал Дикий. – И я сдержал слово. Рыжая Мэрид ходила в чернавках, хотя отец любил ее не меньше остальных. Я ее пальцем не тронул, нужна она мне сто лет! Выдам замуж за младшего Вепря или за Бакстера, младшего лорда Рысь, и все заткнутся.

– Чтобы быть хозяином гор, мало скалить зубы и шипеть.

Леди Ворон уже снова выглядела невозмутимой. Она прошлась по комнате.

– Какими бы ни были твои намерения, люди все равно все переврут, – бросила она через плечо. – Лорд Твердыни, оставшись один, увозит незаконную дочь. В каждой нищей избушке, в каждом замке Серых гор по вечерам обсуждают, чем вы с ней заняты в опочивальне. Надо было думать, прежде чем скакать сломя голову и спасать эту рыжую.

Дикий сел на диван, плечи его сгорбились.

– Я не спасал, – огрызнулся он, глядя на мать исподлобья. – Приехал, увидел, как с ней обращаются, и решил увезти оттуда. Все знают, что у меня живет дочка Эннобара, и ей нужна женская рука. Что мне было, самому принцессу нянчить? Думал, так удачно все сошлось…

– Про то, что у тебя живет Финела, и не вспомнит никто, – фыркнула леди. – Всех волнует твой «подвиг».

– Что же мне делать? – угрюмо спросил Дикий.

Мать Воронов пожала плечами:

– Либо возьми ее к себе в постель, либо заставь горы уважать себя. Того, кого уважают, считают неспособным на скверные дела.

Сын поднялся с дивана.

– Я не собираюсь нарушать слово, данное Кайси, хоть бы на площадях глашатаи объявляли, что я обесчестил его дочку, – заявил он. – Коли я сказал, то так тому и быть. Я выдам ее замуж, и плевать я хотел на уважение сплетников.

– Ну-ну… Хотелось бы еще знать мнение самой рыжей.

– Ее никто не спрашивает, – рявкнул Дикий, направляясь прочь из комнаты.

– Стой!

Ворон обернулся на пороге.

– Так что ты затеял в замке?

Шестой Ворон ухмыльнулся:

– Что ж, ты все еще хозяйка гор, так что расскажу и покажу сейчас. Тебе это ох как не понравится! Но переделать обратно уже не выйдет.

Миледи пожала губы:

– Идем.

Все еще ухмыляясь, Дикий распахнул перед матерью двери.

Глава 23

Собиралась гроза. Галеру швыряло на волнах, гребцы выбивались из сил, пытаясь удержать ее по ветру. Холодные брызги окатывали людей, заливая глаза, рты, уши. Почерневшее небо взрезывали слепящие молнии.

Куланн, стиснув зубы, ворочал веслом. Он решил, что буря – самое подходящее время для бунта. Заноза предупредил заправил трюма, и воздух был тяжел не только от непогоды – в нем ощущалось напряжение угрюмой темной воли. Надсмотрщики работали кнутами, не переставая, словно сговорившись еще больше взбесить доведенных до предела гребцов.

Галера летела вперед, карабкаясь на гребни и ухая вниз. В отсветах молний рабы казались душами, отбывающими кару в преисподней. По сведенным от напряжения спинам лился пот вперемешку с дождем и морской водой, зубы скалились от нечеловеческих усилий, глаза горели ненавистью. Щелкал кнут – и к воде и поту примешивалась кровь.

Один из гребцов вдруг обмяк и выронил весло. Куланн пригляделся – вдалеке на палубе замаячила круглая лысая голова Ворга Толстяка. На плече его лежала кувалда. – Держите темп! – шепотом приказал Куланн соседям.

Он выпустил из рук весло и наклонился. Грохнул гром, вспыхнула, ослепив всех на мгновение, молния. В это же мгновение Куланн схватился за вбитое в палубу кольцо, стиснул зубы и потянул. Перед глазами поплыли оранжевые кольца, во рту появился привкус крови, живот скрутило, спину прострелило болью. Наемник тянул кольцо обеими руками, напрягая все силы, надрываясь – и чувствуя, как оно медленно поддается. Снова сверкнула молния, послышался хруст, и Куланн едва не упал на спину. Он вырвал кольцо вместе с куском палубной доски толщиной в руку.

Куланн повернулся и встретился взглядом с соседом. Глаза у того были широко распахнуты, и изумление в них граничило с ужасом. Куланн ухмыльнулся и снова взялся за весло.