«Долиною смертной тени»

– Гэ’эль, я рад, что встретил такую девушку как ты. Я рад, что женился на тебе, но мне надело, что за мной носятся силы зла… я ведь не избранный даэдроборец, не герой, не любимец мира… я просто служил Ордену в то время, когда он погибал и хотел найти подругу. И всё. Но эти твари из Обливиона видят во мне угрозу, потому что я пару раз помешал их плану. Что ж, если Единому угодно, чтобы мы покончили с этим здесь и сейчас, то да будет так.

Из ночи, сгущённой толщиной искусственных облаков, появился имперец, а вокруг него помятые, уставшие, но готовые сражаться до конца воины. Тут же к парню подоспел его учитель, сунувший в карман магический свиток, приговаривая.

– Мне его дал Гюнтер. Используй его, чтобы быть в безопасности.

– Гэ’эль, сможешь нас перенести? – взбудораженно спросил Азариэль. – Всех?

– Да, – запястья и руки эльфийки осветились ярким жёлтым светом, она представила место и отряд исчез в порыве магии.

Затем Азариэль увидел только снова подножье бывшей башни и вместе с рыцарями да имперцами вышел из разреза пространства. Враг, непонимающий и сбитый с толку, ринулся вновь к месту, которое должен охранять.

– Идите, мы будем удерживать врага столько, сколько сможем! – прокричал имперский латник и бросился с остальными в бой.

Отряд забрался по лестнице, и наткнулся на неприятное открытие. Вздымающиеся неровные каменные «стены», с рубленным взором окружает чудесный барьер. Как только к нему приблизились, то у всех, кроме Азариэля по телу запульсировала боль, а барьера словно живой – попытался высосать жизнь из них.

– Что!? – вскрикнул Крог, моментально отпрыгнув и очутившись за камнем.

– Есть только одно объяснение… – заговорил учитель альтмера, – прижав руку к бороде, – я читал об идеальных повелителях. Азариэль, и их Каирне Душ. Они использовали подобную технологию – чтобы туда попасть, нужна плата – жизненная сила.

– Что? О чём ты говоришь? – смутился Азариэль. – Почему я ничего не чувствую?

– Ибо по воле Единого, ты немного мертвец. Вспомни Хаммерфелл. Мы тебя до конца не исцелили от вампиризма. В тебе ещё живёт семя смерти и ночи, дар Бала, который ты можешь использовать.

– Что ты хочешь сказать, старик? – голос Гэ’эль задрожал.

– Он хочет сказать, что путь мне придётся продолжить в одиночку, – мрачно отчеканил Азариэль, смотря на сияние меча и переведя глаза, полные печали на манящий вход. – Я спущусь туда и закончу всё это.

– Не-е-ет! – вырывается с уст эльфийки, которая вцепилась пальцами в обрывки потемневшего от сажи табарда. – Я не отпущу тебя. Нет, должен быть иной выход!

– Его нет, – поникше отвечает Азариэль; его душу разорвало от боли – ему снова одному суждено скрестить меч в одиночке, но с другой стороны он рад, что его жена и друзья не подвергнуться смертельной опасности.

– Азариэль, – эльфийка ещё сильнее сжала кусок ткани на доспехе, не желая его никуда пускать, в её глазах сверкнул отблеск мокроты – соль во влаге потекла по щекам, размазывая сажу и смешиваясь с водой.

Азариэль, думая, что поступает единственно верным способом, хватает свою возлюбленную и прикасается к ней своими губами, целуя. Вокруг кипит война – латники Империи молотами крушат тела даэдра и культистов, легионеры и рыцари с яростью берсеркера бросаются на наступающих; огонь пожирает всё подряд – гремят взрывы, небеса сотрясаются от грома, земля содрогается от ласки катапультного огня, а на фоне разрушающегося острова два эльфа прижались в проявлении любви, их рыжие и серебристые волосы подхватил холодный выетер.

– Иди уже! – кричит Крог, целясь из арбалета. – Мы их долго не удержим!

– Давай! – взывает Варкут’нель-Гайн, усталыми руками поднимая посох и вспоминая молитвы. – Помоги нам всем Единый.

Как бы не хотелось ему отпускать альтмерку, но это приходится делать. Они разъединились и вот он, представленный ветру и грядущей битве, делает шаг за светло-лиловый покров, ощутив, как его душа затряслась от инфернального холода.

«Не первая крепость полыхает на моих глазах», – подумал Азариэль. – «Цитадель Ордена была моим ломом… сожжённая в огне предательства и отступников. Мои братья и сестры, во снах я до сих пор иногда вижу их лица, и те невинные, которых я погубил – все они преследуют меня. Угрозы для Тамриэля вездесущи и постоянны, им несть числа, и сегодня предстоит покончить с ещё одной».

– Погибну ли или выйду победителем, это будет плата за мои грехи. – Это последние слова Азариэля, прежде чем он вошёл за пределы барьера.