Должники

-- Хорошо. Тогда, ему принесите, пожалуйста, кофе. А мне черный чай с лимоном, если можно.

-- Конечно. Через минуту все будет готово.

Домоправительница исчезла так же незаметно и быстро, как появилась. Поленья превратились в угли, по которым скользили алые змейки. Думать ни о чем не хотелось, хотелось просто молчать и наблюдать за вялой попыткой огня продлить свою жизнь. Светлана принесла поднос с чаем и кофе, молча поставила на столик.

-- Спасибо, -- эхом откликнулись на услугу два голоса.

-- Не за что, мне приятно вам услужить.

И снова молчание наедине.

-- А знаешь, мамуля, мне кажется, Олег Антонович…

-- Не надо продолжать, сынок. Не сегодня, хорошо?

-- Хорошо. Но я тоже тебя прошу: подумай, -- Илья поставил на столик недопитую чашку с дымящимся кофе, встал, поцеловал мать в висок. -- Сейчас, ты, наверное, хочешь побыть одна? -- Она молча кивнула, не отрываясь от огненных бликов. – Спокойной ночи, мама. Я только хочу сказать: какое бы решение ты не приняла, уверен, что оно будет самым правильным. И я его поддержу.

-- Спасибо.   

Прошло почти двадцать лет, как у нее отобрали мужа. Уже давно отправились на тот свет охотники до чужого, давно лежат в земле те, кто расплатился своими жизнями за мифический долг, выбрались из кошмара живые. Почему нет ее мужа? Если жив, почему молчит? Ведь он знает, что его любят и ждут. Почему не возвращается? Создал другую семью? Отчего честно не написать об этом? Она поймет и начнет новую жизнь. Без него. Если болтается неприкаянным где-то в чужой стране, каким образом другие смогли найти дорогу домой? Болен? Превратился в беспомощного калеку? Вопросы долбили мозг, перекрывая дорогу ответам, не давая возможности выбраться из разбухающей от напряжения черепной коробки. Казалось, еще немного и голова взорвется. Она прижала ладони к вискам, как будто теплая кожа могла успокоить боль. «Так ничего не решить, -- подумала Антонина. – Можно до бесконечности посылать в потолок вопросы, ответ давать все равно придется самой. И отвечать лучше утром: утро, как известно, вечера мудренее. Она потянулась за прислоненной к каминной стене кочергой, осторожно поворошила чуть тлеющие угли и, убедившись, что огонь отыгрался, отправилась спать с тайной надеждой, что сон ей выдаст подсказку.

Надежда не оправдалась: Тоня спала на удивление крепко, без сновидений, проснулась бодрой и полной сил. Утро осветило не только природу, но и разум, наведя в мыслях полный порядок. Окончательно прояснилось главное: ради  встречи с мужем можно вступить в сговор хоть с самим сатаной, не то, что с человеком, дважды спасшим ей жизнь. Олег Антонович, как всегда, оказался прав: вчерашний абсурд сегодня представился спасительным выходом.

…Хозяин и молодой гость мирно завтракали. На фарфоровых тарелках разлеглись тонко нарезанные умелой рукой вяленое мясо, буженина, сыры, в розетках зеленели оливки, каждая размером с перепелиное яйцо, алел джем, по соседству янтарился мед, горкой высился творог на блюде, в плетеной корзинке раскинулись тосты, в центре красовался хваленый Светланин торт, в дымящихся чашках, словно спасательные круги на темной поверхности омута, плавали  кружочки лимонов.

-- Доброе утро! – поздоровалась вошедшая гостья. – Вы, как я вижу, не завтракаете, а набиваете животы?

-- Угу, -- довольно кивнул Боровик. – Мы мужчины, нам полагается перед трудовыми подвигами плотно поесть.

-- Привет, мам! Мы ели яичницу с беконом. Будешь? Светлана Васильна классно готовит! Я даже торт попробовал, и знаешь, вкусно.

-- Может, Васильевна? – улыбнулась она.

-- Можно, вообще, без отчества, -- заметил Боровик, отлавливая чайной ложкой лимон.

-- Не могу, Олег Антонович. Она намного старше меня да еще работала учительницей, преподавала литературу и русский язык. А я до сих пор побаиваюсь учителей, хоть мама тоже когда-то работала в школе. Правда, я тогда был совсем мелким, не помню. Так ты будешь яичницу?

-- У меня трудовых подвигов не предвидится, поэтому ограничусь творогом и чаем, -- она подтянула к себе тарелку с белой горкой.

-- Что, даже торт не попробуешь? – изумился сын.

-- Не попробую, но отхвачу целый кусок и съем до последней крошки, -- она чувствовала себя легко, свободно, как будто принятое решение помогло прочистить не только мозги, но и поставить на место душу. – Сынок, я бы хотела проводить тебя в аэропорт. Когда самолет?

-- Завтра, в четыре утра, -- вмешался Боровик. – Мы вместе летим, у меня в тех краях дела, -- кажется, никогда этот человек не перестанет ее удивлять. – И, пожалуйста, Антонина Романовна, не волнуйся, все будет отлично.

-- Между прочим, командир экипажа тоже воевал в Афганистане, как отец.

-- А ты-то, откуда знаешь?!

-- Так мы же полетим на самолете Олега Антоновича, мама! Это он все знает, а не я.

--  Ладно, ребятки, мне пора, -- Боровик поднялся из-за стола. – Илья, ты хотел поехать со мной, не передумал?

-- Нет, конечно! 

-- А тебя, Тонечка, я попрошу разобраться со Светланой. Она, кажется, надеется, что ты ей поможешь составить меню.

-- Олег Антонович, вы вчера…

-- Извини, опаздываю. Вечером обо всем поговорим, хорошо?