Дом для меня

Если Лер надеялся, что он залижет раны в одиночестве, то он ошибся – через неделю тишины Самсон взбесился, видимо поняв, что на коленях к нему никто не приползет, и началась какая-то непонятная муть. У Жанны как по команде начались проблемы в бизнесе, и очевидно из-за Самсона. Правда, беда состояла в том, что если в прошлый раз Самсон вынуждал просто на свидания и это было даже немного интересно, тем более между ними не было еще ничего – ни обиды, ни унижения, ни боли, то теперь Лер не мог просто пойти на свидание ради того, чтобы от Жанны отстали, к тому же очевидно, что Самсон и дальше будет при любой возможности пользоваться этим грязным способом.

Лер попытался поговорить, сам позвонил и по-хорошему попросил отвалить от Жанны, но Самсон, смеясь в трубку, нахально протянул, что не понимает, о чем он говорит, но если ему нужна помощь, Лер может обратиться к нему в любое время, он «всегда готов помочь СВОЕМУ ЛЮБОВНИКУ». Лер сбросил звонок и запустил телефоном в стену. Они с Жанной еще надеялись какое-то время, что это просто временная блажь Самсона, но дела стремительно ухудшались, от Жанны отказывались постоянные клиенты и подруга была на грани истерики. Лер мог бы уехать, но в таких обстоятельствах его отъезд ничего не изменит, до него ехать часа четыре, а Жанна как была, так и осталась бы под ударом. Поэтому Лер просто сделал то, что висело в воздухе все это время. Согласился на то, что в других обстоятельствах не сделал бы никогда.

Дмитрий Александрович Васильцев был частым клиентом Жанны, но клиентом своеобразным, через нее он менял «хостес»… Так он это называл. Жанна кривилась, но ничего не делала, потому что Васильцев клиентом был щедрым и никого из своих пассий ни к чему не принуждал, они сами обычно вешались на него. Он был щедрым, но к «хостес» относился как к вещам, никого не обижал, только от его холода подмораживало в животе. Мужчина подкидывал Жанне интересные контакты, иногда снимал через ее агентство короткие ролики для фирм, которыми косвенно управлял, основное свое детище он, конечно, такой как Жанна не доверял, а вот по мелочи кидал ей объедки с барского стола, но все все понимали и никто не возмущался.

Мужчина был странным, сдержанным и холодным, всегда в безупречном классическом костюме, с лицом, на котором не проскальзывает ни одна эмоция. Когда Лер смотрел на него, то чувствовал, что еще пара лет, и возможно его лицо превратится в такой же камень. Это было единственное общее между ними, потому что, несмотря на свою скорлупу, Лер был живым, просто замурованным, а вот из-за маски Васильцева веяло холодом. Дмитрий Александрович появлялся всегда неожиданно, чем повергал Жанну в состояние паники, вежливо целовал ей руку и, заняв какое-нибудь комфортное кресло в отдалении, брался за журналы с портфолио. Все вокруг обычно мгновенно становились дергаными и неловкими, хотя за те три раза, когда Лер видел его в студии, мужчина не давал повода для такого напряжения, хотя одной его ауры было достаточно, чтобы все теряли ориентиры в пространстве.

После второй такой встречи Васильцев поинтересовался у Жанны Лером, чем поверг женщину в состояние шока, ведь до этого он интересовался только девушками, хотя было дело, просматривал и мужскую папку. Жанна наплела ему стандартную историю про махрового девственника и неискоренимого деревенщину, но мужчины лишь сдержанно улыбнулся и сказал, что он подождет. Васильцев передал Леру черный прямоугольник визитки, на котором был только номер, и ничего больше. Несколько дней Лер мял визитку в руках, пока Жанну не увезли в участок по заявлению какой-то мадам, придумавшей бредовую сказку о том, что «на самом деле» происходит в ее агентстве. К этому времени Самсон больше не засыпал телефон звонками и эсэмэсками. Лер набрал номер и начал что-то запинаясь говорить, но его прервали, записали имя и сказали, что перезвонят.

Перезвонили через час, а через два Лер ежился от странного идущего из глубины его самого холода на последнем этаже столичной высотки. Дмитрий Александрович пригласил его в зал, предложил чай и попросил рассказать, какой будет оплата, и Лер сказал как есть – ему нужна свобода от Самсона. Васильцев узнал имя и фамилию, встал и ушел на кухню, с кем-то созваниваясь, только в этот момент Лер смог оторвать взгляд от паркетной доски и осмотреться. А вокруг был настоящий склеп, из живого разве что пол, все остальное: строгие стены, острые линии, холодное, какое-то ледяное освещение. Безупречные диваны и аккуратные подставки под светильники, а главное, огромные окна, за которыми сейчас светился неспящий город.

Сердце пропустило удар, сжимая грудь, дыхание застряло в груди. Когда Васильцев вернулся в зал, Лер словно выброшенная на сушу рыба беспомощно хватал воздух ртом. Пожалуй, только в этот момент на холодном лице проявились эмоции, глаза в удивлении расширились, а брови приподнялись. Мужчина стремительно приблизился, что-то сказал, но Лер не понял. Почему его отпустило, Лер тоже не понял, просто сжимающие грудь тиски ослабили свое давление, и он смог вдохнуть.