Дом на холме (СИ)

Я выпиваю свою порцию, вторую набираю в рот и, склонившись к Алику, переливаю ему изо рта в рот. Он закашливается, но приходит в себя. Стоит сам, я его только придерживаю за талию. Дарен и Вульф ухмыльнулись и, чокнувшись склянками, опустошили их. Я присматриваюсь к ним внимательнее, замечаю, что брат их все-таки не слабо задел. Раны затянутся к утру, но только потому, что они увернулись.

— Неси его домой в деревню, мы поохотимся на местных зверюшек. Кровь лучше всего восстанавливает силы не только вампиров, ты же знаешь, — сообщает Дарен и убегает вместе с Вульфом.

Подхватив под коленями притихшего Алика, уношу его домой. Хорошо, что он поселился на отшибе, нас не заметят.

*

Асманда очень беспокоило косноязычие Алика. Он проверял юношу снова и снова, но ощущал после случившегося страх и смятение. Вампир быстренько нагрел воды и приготовил ванну, надеясь встряхнуть юношу хоть так.

К тому же Алику пришлось рассказать и про старшего брата и их маленькую битву, так как человек не мог уследить за движениями воюющих. Да и про способность Осмадия влиять на сознание человека и подчинять воле вампира, так что Алик не мог знать о замысле старшего брата Асманда. Этим же объяснялось спокойствие местных жителей и властей на происходящие под боком сверхъестественные события. Оставалось только надеяться, что этим Осмадий и ограничился.

— Ты и слова не сказал за весь путь сюда, ты точно в порядке?

— Да. Просто горло немного болит.

— Ну, еще бы, тебя там один из сильнейших вампиров душил. Прости за это, а? Если бы не моя заинтересованность тобой, он не выбрал бы тебя своей целью повторно. Но я не жалею, что мы сошлись, ты стал мне очень дорог, Алик.

Вампир погружает юношу в ванну и залезает следом, благо посудина хоть и старая, но большая. Алик с Асмандом касались друг друга коленями. Только после всех этих манипуляций Алик вдруг понял, что он дома, его уже даже раздели и моют.

— А вдруг я еще вам как-то наврежу? — дрожащим голосом спрашивает Алик. — Он же заставил меня пройти через горы, и целую деревню игнорировать такое… Я вас привел сюда, подставил под удар… И, если бы я за вами не увязался, — всхлипывает Алик, и первая слезинка скатывается по щеке и падает в воду. — Вам не пришлось бы меня спасать. Я лишь путался под ногами. Дарен был прав… — сбивчиво заканчивает Алик и зажмуривается.

— Не хочу тебя пугать, но это оказалось правильным решением — остаться с нами. Осмадий нашел бы тебя здесь и точно бы убил. Как я уже говорил, ты пропах нечистью, — Асманд устраивается между коленей Алика, поглаживает по бокам, целуя глаза и лицо, ловя губами каждую слезинку, и юноша успокаивается постепенно. А, оказавшись в собственной постели, и вовсе расслабляется.

Вампиру хорошо уже от мысли, что его перестают бояться, неадекватно реагировать на ласки или пытаться сделать вид «ты можешь получить мой зад, но не мою душу». Асманд радуется взаимности и не спешит, растягивая удовольствие, наслаждаясь коротеньким моментом между желанием и его осуществлением. Поцелуи и прикосновения распаляют Алика, и тот кусает нижнюю губу, стыдясь собственных стонов. Так приятно чувствовать кожей чужое тело, касаться его, исследовать.

Вампир нависает над Аликом, заглядывая в глаза:

— Я знаю, ты боишься оглянуться и увидеть, что не одинок больше. Ведь тогда все станет лучше, понятнее и сложнее одновременно, появится риск вновь оказаться преданным, потому что боль может причинить только тот, кто не безразличен. Но ты должен знать, что не надо справляться со всем одному как раньше. Я буду с тобой. Буду для тебя. И сейчас я прошу поверить в меня, Алик, и вернуться со мной домой. Ты хочешь этого?

Алик всхлипывает, размазывая слезы руками и жутко смущаясь смотреть в глаза нависшему над ним вампиру, стыдясь и своей наготы, и своего ответа. Но так хочется верить этому приятному шепчущему голосу, ведь Алик чувствует то же самое, он желает стать частью этой странной компании, а больше всего — продолжать любить этого вампира. Ведь глупо отрицать собственные чувства, надеясь, что все пройдет, как летний дождичек.

— Д-да, — еле выдавил из себя Алик и смутился окончательно, пытаясь выползти из-под вампира и затеряться среди подушек. Но попытка немедленно пресечена ликующим вампиром, а «жертву» начинают активно обнимать, целовать и тискать.

Асманд сползает ниже и перестает нависать над Аликом. И это даже как-то здорово, он перестает походить на этакого чрезмерно-активного героя-любовника, а выглядит милым и чутким, это расслабляет и успокаивает. Хочется запустить руки в длинные черные волосы, прижаться всем телом, вдохнуть запах любимого. Что Алик и делает, сам, жутко смущаясь и краснея, но все же делает. А у Асманда окончательно срывает крышу.