Дом на краю магии

Девятка посмотрела ему в глаза. Они изменились – теперь в них сверкали сотни серебристых искорок, словно туда попали крошечные осколки бриллиантов. В тот миг в глазах мальчика блеснуло нечто глубокое, мудрое, прелестно древнее – воспоминания о тысячах приключений, тысячах тайн, тысячах лет… Потом серебристые искорки погасли, и глаза волшебника снова приобрели голубой цвет.

– Может, я пожалею о том, что спросила, – проговорила Девятка, – но как именно язык жабы позволял Дому перемещаться?

– Ах, это всё благодаря весьма хитроумному устройству герба, – ответил мальчик, немного просветлев. – Нужно просто потянуть за язык жабы, отпустить его, и Дом двигается в путь.

– Ясно, – медленно произнесла Девятка. Она открыла было рот, чтобы поинтересоваться, как к этому относилась жаба, но Изумилиус помрачнел.

– Ведьма украла язык, украла у меня волшебный дар, свободу. – Он поёрзал на стуле и отвернулся. – Ешьте.

Девятка посмотрела в миску. Глаз подмигнул ей.

– Я не голодна, – сказала она и отодвинула от себя миску. Хотя было втайне жаль, если Эрик заметит, что она даже не попробовала угощение.

– За кулинарные изыски Эрика можете благодарить поваренные книги на гномийском языке, – проворчал Изумилиус. – Спасибо хоть, что это не блинчики. Они теперь получаются у него лохматыми.

Он отправил в рот ложку супа и в тревоге расширил глаза. Немного подержал варево во рту и с трудом проглотил. Девятка увидела, как круглый ком перемещается по его шее вниз, и не смогла сдержать улыбку.

Поваренные книги.

Вдруг, как свеча в подвале, в мозгу её вспыхнула светлая мысль. Она улыбнулась шире, и идея обрела форму.

Глава 10

– Ваша библиотека, – проговорила Девятка, когда волшебник вытер уголки рта салфеткой и отодвинул полупустую миску. – Вы говорили, книги сами меняются местами. У вас ведь наверняка есть издания о заклинаниях и проклятиях? О том, как их отменить? Одно из них может подсказать, как найти волшебные слова.

Изумилиус сложил руки на столе и стал слегка стучать о них головой.

– Такие книги, конечно, есть, но это безнадёжно, – пробормотал он. – Объясняю же вам: с тех пор как наложено проклятие, библиотека пребывает в отвратительном настроении. Ведьма приняла меры, чтобы мы не могли воспользоваться подсказками.

Девятка подошла и пнула его стул, заставив сесть ровно и посмотреть на неё.

– Проводите меня туда.

Изумилиус хмыкнул.

– Поверьте мне, мадам, это плохая затея.

– Поспешите, – подтолкнула девочка.

Волшебник вздохнул и встал. Всю дорогу к лестнице он бормотал что-то о гномийском языке, поваренных книгах, разделе вязания. Пока поднимались по покрытым ковром сливового цвета ступеням, Девятка рассматривала криво висящие портреты на стенах. Все они изображали людей, которые безошибочно выглядели ведьмами и колдунами: одни в остроконечных шляпах, другие с таким же серебристым блеском в глазах, какой только что продемонстрировал Изумилиус, и все раздували ноздри, совсем как он.

– «Горацио Неряшливый (1508–1649), Миллисент Пожиратель Козлов (1410–1672), Арабелла Одержимая Отрыжкой (1702–1836)», – читала Девятка подписи под портретами. – А вы тогда кто? Изумилиус какой?

Волшебник неловко откашлялся.

– Неважно.

Они поднялись до самого верха, и девочка ахнула от удивления. На площадку выходило несметное множество дверей всех возможных размеров и цветов. Некоторые маленькие, как мышиные норки, другие намного больше Эрика. До смешного высокие стены испещряли сотни дверей и окон, расписной потолок терялся где-то в почти необозримой вышине. У стен стояли огромные стремянки из тёмного дерева, ведущие к той или иной двери. К другим можно было подняться по громадной спиральной лестнице, уходящей, кажется, под потолок, или по шатким лесам из замысловато сколоченных деревянных рам с бесчисленными перекрещивающимися площадками. Имелись и такие двери, добраться до которых и вовсе не представлялось возможным.

На одной из площадок у них над головой открылась простая дверь, и в проёме показался унитаз, вдруг прыгнувший вместе со своим пьедесталом в пролёт. Пока он падал, крышка хлопала, и изнутри доносилось шаловливое хихиканье. Девятка и Изумилиус проводили его взглядом до другой открывшейся двери и понаблюдали, как он быстро запрыгнул туда. Дверь захлопнулась, и раздался громкий лязг – несколько засовов и навесных замков закрылись изнутри, и снова послышался злобный приглушённый смех. Девятка потеряла дар речи.

Невероятно узкая лесенка справа вела к единственной маленькой тонкой дверце с нарисованным жёлтым кругом, в котором находился ещё один круг. Из-под двери выползал приторный дым.

– А это, я полагаю, тоже в порядке вещей? – спросила Девятка, глядя на Изумилиуса прищуренными глазами.

– Это комната доктора Ложки, – задумчиво ответил волшебник. – Он утверждает, что его эксперименты продвигаются успешно. Видимо, успех заключается в том, что дважды в неделю дверь сносит с петель взрывом.

Тут над ними раздался медленный треск. Девятка подняла голову и увидела лиловую дверь, к которой вела высокая лестница. Она распахнулась, но больше ничего не произошло.