Дом на мысе Полумесяц. Книга третья. Возращение домой

— Пусть няня этим займется, а после продолжим наш разговор.

В ответ она повесила трубку. Довольный Люк вернулся к отчету, который ранее принесла секретарша.

Отчет, написанный Джошем Джонсом, поставил точку в самой мрачной истории за все время существования «Фишер-Спрингз» — тяжбе, длившейся несколько лет. В нем значились окончательные суммы компенсаций жертвам и их семьям. Тем самым людям, кто пил зараженную воду, в которую попали минеральные отходы с шахты «Фишер-Спрингз», что привело к огромному количеству отравлений и нескольким смертям.

Размер компенсации и расходы на длительную и сложную операцию по очистке водоема были непомерными, но, читая отчет, Люк не думал о деньгах; он лишь радовался, что эта неприятная глава в жизни компании наконец окончена.

Люк грустно улыбнулся, просматривая список жертв и их родственников. Поручив дело о компенсации Джошу, он настоял, чтобы в него включили Луизу Финнеган. Луиза и Патрик запротестовали, сказав, что это необязательно, но Джош выполнил требование Люка, который рассудил, что, если список впоследствии опубликуют, присутствие в нем имени Луизы покажет общественности, что «Фишер-Спрингз» относится ко всем пострадавшим одинаково. В конце концов при поддержке Беллы ему удалось уговорить Луизу и Патрика, добавив, что, если им будет неловко принимать выплату, они могут отдать эти деньги на благотворительность.

Гораздо больше Люка беспокоил сам Джош. Он оказался очень ценным сотрудником, несмотря на сложности в отношениях с семьей. К счастью, ему удалось их разрешить, о чем Люк догадался по намекам. Оставался вопрос: какое будущее ждало Джоша в «Фишер-Спрингз»?

Патрик Финнеган почти отошел от дел, а место покойного брата Люка, Филипа, так до сих пор и пустовало; в управлении компанией образовались минимум две вакантные должности. Необходимость повысить кого-то из сотрудников до директора стала не просто насущной, а безотлагательной. И Люк придумал, как решить сразу две проблемы, но не знал, как отнесется к его идее Патрик. Люк планировал обо всем ему рассказать на собрании совета директоров на следующий день.

В ожидании собрания он продумывал стратегию. Люк собирался отметить, что британский филиал и акционерная компания столкнулись с похожей проблемой и успешно ее решили. Он надеялся, что пример англичан склонит чашу весов в его пользу.

Однако сейчас необходимо было как можно скорее завершить текущие дела и пораньше освободиться, чтобы поймать Беллу на слове.

Люка заботило еще кое-что, и это, пожалуй, была его главная тревога на данный момент: ухудшилось состояние его свекрови. Луиза долгие годы сражалась с последствиями отравления организма, и до недавних пор ей это удавалось. Но в последнее время близкие заметили небольшие признаки ухудшения ее состояния. Хотя Луиза не жаловалась, Люк не сомневался, что она часто испытывает боль, и у него было двойственное к этому отношение. С одной стороны, он не хотел, чтобы Луиза мучилась, не имея возможности облегчить свои страдания; с другой, он понимал, какой ужасной потерей станет ее уход для всей семьи. Все будут горевать, а еще им придется поддерживать Патрика.

Размышления Люка о делах семейных и исходе завтрашнего собрания прервала секретарша, сообщившая, что Джош Джонс просит с ним встречи.

Увидев Джоша на пороге кабинета, Люк сразу понял, что тот обеспокоен. Причина выяснилась сразу же, как только тот объяснил цель своего прихода.

— Мне нужен отпуск, — сказал он. — Только что пришла телеграмма от матери. Мой отчим очень болен. Я должен с ним увидеться и поддержать маму.

— Мне очень жаль, Джош, ты знаешь, с какой симпатией и уважением я отношусь к Саймону. Езжай. Оставайся в Англии, сколько потребуется, и ни о чем не волнуйся; ты сможешь вернуться в любой момент.

Глава двадцать третья

Джош и Астрид переживали, как Наоми встретит свою невестку, но через несколько минут после приезда от тревоги не осталось и следа. Обняв сына и надолго задержав его в объятиях, Наоми отстранилась и повернулась к Астрид. В глазах молодой женщины читалась неуверенность, на ее лице — боязнь быть отвергнутой, и, если у Наоми и оставались на ее счет какие-либо сомнения, они развеялись. Она вытянула руки и обняла Астрид так же крепко, как Джоша. Наоми прошептала:

— Я очень сожалею, что относилась к тебе несправедливо, и сожалею о тяготах, которые вам обоим пришлось из-за меня пережить. Прошу, пройдите в гостиную; вы, верно, устали с дороги.

— Как он? — Джош переживал за Саймона.

— Устроился дома. Он лежал в больнице герцога Йоркского; военный госпиталь тоже хорош, но у них нашествие больных после эпидемии полиомиелита, и Саймон боялся, что врачам будет не до него. Он сам настоял на возвращении домой. Хотел тебя дождаться. — Наоми закусила губу, вымученно улыбнулась и добавила: — Он спит. — Она пошла на кухню. — Приготовлю вам чаю и подождем, пока он проснется. Все равно мне нужно с вами сначала поговорить.

Вернувшись, Наоми обратилась к Астрид: