Дом на Уотч-Хилл

Сжав ноги, я ощупывала глубже. О да, определённо очень, очень старая душа, которая наводила на мысли о кругах заколдованных камней и кострах, рунах, высеченных рукой на камне, зельях, смешиваемых среди встреч в секретных подземельях; об округлых холмах с прорезями, на которые свет луны попадал ровно в зимнее солнцестояние; о свирепых барабанах и оргиастических плясках в канун священной ночи; и, как я чувствовала ранее, стопроцентная преданность тому, на что он подписался, непоколебимая стрела, направленная на цель, свирепо оберегающая, свирепо верная.

— Достаточно? — спросил он, его медные глаза мерцали, а губы изгибались в улыбке.

Более чем достаточно.

Я приняла предложенную им руку и звучно ахнула, когда его пальцы переплелись с моими.

— Ты понятия не имеешь, каков секс при полном пробуждении. Для меня честь быть мужчиной, который станет для тебя твоим настоящим первым разом.

Окей, серьёзно таю. «Честь» быть тем самым.

Я понятия не имела, чего ждать в постели с ним, но чувствовала, что это может переопределить всё и изменить жизнь.

Я была полностью пробуждённой ведьмой, могущественной женщиной, которая овладеет своей силой, которая научится делать деревья и цветы, и порождать новые вещи, а не вредить им, и я вот-вот впервые займусь любовью с полным осознанием того, кем я была. О Боже, я действительно назвала это «занятием любовью»? Я никогда не использовала эти слова. Это всегда было просто сексом, и это совершенно точно будет так и в этот раз.

Девлин был разрядкой, отвлечением внимания, событием, которое никогда не повторится, и с моей точки зрения откровенной необходимостью в данный момент, чтобы пережить следующие двадцать-с-чем-то часов, не подвергая опасности себя или кого-то ещё.

Какую сладкую ложь мы твердим себе.

Какую убедительную.

В ту ночь и во многие последующие чёртов вампир пробрался так глубоко в меня, что вскользь задел саму мою душу.

Если бы позднее, в постели, он спросил: «Могу я выпить твоей крови?», я могла бы просто ответить: «Из какого бедра?».

Но он не спросил, потому что Девлин никогда ничего не просил. Он давал и давал, а потом давал ещё больше.

Такой соблазн.

И особняк, и мужчина.

Гараж изнутри оказался совсем не таким, каким я его себе представляла, за исключением первого этажа, который был почти в точности таким, как я воображала — ряды парковочных мест, на которых стояли роскошные машины.

Под первым этажом, после спуска по потайной лестнице (каждая ступень была покрыта странными символами, и я подозревала, что ориентироваться здесь было бы не так просто, если бы меня не нёс на руках вампир) располагался дом Девлина. Он жил на территории поместья, в роскошных подземных апартаментах. Они тоже, как я узнаю, когда возникнет отчаянная необходимость, имели потайные соединяющие двери и скрытые комнаты.

На два этажа ниже первого находилась его спальня. Он бросил меня на кровать, затем накинулся на меня как тёмный сирокко, но без пыли, только жар и первобытная перегрузка.

Это был дикий, самый примитивный и необузданный секс, что у меня когда-либо был, каждое ощущение изысканно обострилось, в месте, которое ощущалось спрятанным, удалённым и свободным. Безо всяких ограничений, мы спалили его кровать — буквально. Не знаю, я это была или он, но каким-то образом, в какой-то момент простыни реально полыхали, и нам пришлось оторваться друг от друга, пока Девлин бормотал что-то, что погасило огонь.

— Это был не я, — прорычал он.

— Ну, я совершенно точно не знаю, как я это сделала, если это сделала я, — прорычала я в ответ, изнывая из-за необходимости прерываться. — Просто продолжай тушить, если это случится снова.

— Прекрати воплощать метафору и трахай меня, женщина.

Я правда подумала, что мы сжигаем простыни.

— Ты слишком много думаешь, — раздражённо сказал он.

— А ты слишком много говоришь, — рявкнула я в ответ, а потом мы оба смеялись, а потом мы оказались на полу, и он снова был во мне, и я уже не смеялась.

И не думала. Просто вываливала, выпускала всё, изливала всю свою муку и смятение, свой страх, свою боль и горе на его тело, со злостью, с ожесточённостью, с раздражённой яростью, пока мы перебирались из комнаты в комнату, с кровати на кресло, на стол, на диван, затем наконец-то со всей нежностью в моей душе, потому что я жаждала почувствовать немного нежности в этом странном, новом, брутальном и пугающем мире, в котором я, осиротевшая Зо Грей, чувствовала себя такой чертовски одинокой и потерянной, лишённая матери, лишённая лучшей подруги, дрейфующая без малейшего представления, кто или что я на самом деле такое.

Именно когда я сделалась нежной, Девлин резко вдохнул и откинулся на диван, глядя на меня непроницаемым взглядом.

— Не ожидал этого, — грубо сказал он.

— Не двигайся. Дай мне делать всё, что я хочу. Ничего не делай. Я хочу контроля.

— Как пожелаешь, Зо-д'кай.

Боже, каждый раз, когда он произносил моё имя в такой манере, у меня возникало чувство, что я никогда прежде не слышала правильного произнесения.