Дом на Уотч-Хилл

Я была нежной с мамой. Будучи такой нежной женщиной, она пробуждала во мне нежность. Я никогда не бывала нежной с мужчиной, которого брала в свою постель.

На сей раз я в каждое прикосновение выливала изумление и благоговение, признательность, честность. Просто Зо. Никаких игр. Я всегда в прошлом обещала своим Взглядом никаких игр, но всё равно для меня это была только игра. Секс на одну ночь, конечное событие. Я сотрясала их мир, брала желаемое, получала необходимое. Вся моя нежность расходовалась дома.

Но сейчас, с Девлином, я отбросила всякое притворство. Я прикасалась к нему лишь собой.

Позднее я буду поражаться этому и решу, что раз мамы не стало, я больше никому не могла показать эту часть себя. Мне не с кем было быть нежной. А нежность — это сила. Это не жалость, как утверждают некоторые, и не слабость, как говорят другие, и она определённо не жалеет и не ослабляет того, кто её получает. Напротив, такая близость восстанавливает те части, что отпали, были отняты у нас или отданы в беспечные, непродуманные моменты; немного нежности способно собрать и заново сшить разбросанные кусочки души.

Вот тогда-то Девлин и добрался до моей души.

Когда я, наконец, остановилась, он ответил добротой.

Уложил меня обратно на диван и прикасался ко мне в такой же манере. С бесконечной нежностью, словно я была сделана из деликатного фарфора, прослеживал каждый дюйм моей кожи, закончив на моём лице, мягко как крылья бабочки прикасался к моему носу, глазам, бровям, щекам и губам, будто запоминал каждую линию и изгиб, смаковал их и запечатлевал в глубинах своей сущности.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Впервые в жизни я гадала, может, я откусила больше, чем смогу прожевать.

Мысли о том, чтобы остаться. О втором разе. О… заботе о мужчине в моей постели расцвели в моём…

Ох, да провались оно всё в ад! В моём сердце. Легчайшее, нежнейшее прикосновение оказалось тем, что пробралось внутрь меня.

Трахаться легко.

Но заниматься любовью?

Всего-то величайший риск из всех.

***

Намного позже я лежала, положив голову на его грудь, слушала размеренное и сильное биение его сердца, легонько водя пальцами по одной из архаичных с виду татуировок на его руке.

— Это что-то означает? — спросила я.

— Это девиз данной ветви семейного древа Кэмеронов, на гэльском. Ты обнаружишь его во многих местах на территории поместья.

Девлин Блэкстоун носил на коже семейный девиз Кэмеронов. Интересно, почему.

— Что тут говорится?

— «Где есть любовь, там нет закона». Некоторые утверждают, что раньше это звучало как «где есть клан, там нет закона».

Я резко вдохнула. Слова моей матери. Жутковатое совпадение или что-то намного большее? Я действительно Кэмерон?

— Джунипер давала тебе свою кровь? — слова слетели с моего языка прежде, чем я осознала, что думаю об этом. Зачем он здесь? Почему он так предан Кэмеронам? Почему он не нравился мистеру Бальфуру? Неужели всё действительно так просто и сводилось к тому, что мистер Бальфур ненавидел силу Девлина, превосходящую его собственную? Почему-то это не укладывалось у меня в голове.

Он взглянул на меня.

— Изредка. Нечасто. А что?

— Я пытаюсь понять, как ты вписываешься в здешние места.

— Ох, это просто, девушка, — сказал он со смешком. — Мы все получаем выгоду от племени, клана. Вместе безопаснее, есть чувство принадлежности, и в ведьмовском сообществе это ещё актуальнее, а Кэмероны — один из самых именитых, если не самый именитый светлый дом в мире. Ему легко принести клятву. Легко остаться. Вот увидишь. Пошли, — внезапно сказал он. — Я хочу, чтобы ты кое-что увидела. Я часто хожу посмотреть, и время почти подошло.

— Ты имеешь в виду выйти из гаража? — я была разочарована. Я не только не испытывала желания прекращать заниматься сексом с Девлином, но и почему-то создавалось ощущение, что «снаружи» было небезопасным и не самым мудрым вариантом. Как и сказал мистер Бальфур, мне нужно оставаться маленькой и неподвижной, и пусть я точно такой не была, я находилась в очень уединённом удалённом местечке, и мне казалось чрезвычайно важным оставаться здесь.

Он слабо улыбнулся.

— Мы быстро вернёмся. Рассвет почти наступил, и ты скоротаешь день со мной, пока не придёт время открыть письмо Джунипер. Затем Бальфур начнёт учить тебя и готовить к церемонии принесения клятвы.

Пока он говорил, в его глазах промелькнула тень, и я сказала:

— Что-то не так?

— Вовсе нет. Просто не фанат Бальфура, — немногословно ответил он.

— Почему? — настаивала я.

— Мы с ним несколько раз бодались. У него свои порядки. У меня свои, — затем мы уже одевались, и он тащил меня обратно вверх по лестнице и за дверь, через одни ворота, затем вторые, в Полночный Сад.

Здесь яркая серповидная луна едва пробивалась сквозь густые кроны, и всё же густо устеленная почва в саду сверкала своим сияющим серебристым светом, совсем как искрящаяся почва леса из моего сна про гончих, прятавшихся в опавшей жёлтой листве.

— Ведьмы глубинно связаны с природой. Мы все имеем родство с различными элементами и животными. Ты тоже найдёшь своих.

— Для Джунипер это была сова?