Дом на Уотч-Хилл

«У этого есть цена», — сказал Смерть.

«Меня это не волнует!» — закричала она.

Его взгляд значительно похолодел, и Смерть ответил: «Однажды будет волновать».

Затем великий Араун растворился в тенях, возвращаясь в Потусторонний Мир, далеко не поверженный. Ибо когда Араун приходил, кто-то уходил. Ни разу Лорд Смерти не возвращался в своё королевство, Аннун, без души.

Когда её мама вернулась со священником, то нашла своего мужа сидящим за столом, едящим хлеб и мясо в озадаченном и настороженном молчании.

Почти бессвязно лепеча, её мама заверила священника, что, должно быть, в темноте перепутала мужа с одним из других раненых мужчин и поспешила выпроводить духовную особу из их хижины.

Но она знала, что это её муж лежал на пороге Смерти, с губительной раной, рассекающей его грудину.

И она знала, как много других людей тоже видели это.

Настороженным и напуганным взглядом она посмотрела на девочку, припоминая тот день, когда она сама свалилась с крыши. Она была уверена, что почувствовала, как что-то сильное и крепкое в её шее сделалось мягким и сломанным. Она не разрешала себе слишком задумываться об этом. Чудеса, благословения — всё это слишком возвышенные вопросы, чтобы кто-то вроде неё задумывался о таком.

Девчушка, непокорно выпятив подбородок, с долей того, что вскоре станет колоссальным высокомерием, выкрикнула: «Я отослала Смерть, совсем как для тебя! И прекрати говорить мне, что я воображаю вещи. Посмотри на папу — он исцелён. Я это сделала!»

Фермеры переглянулись, затем её папа кивнул. Повернувшись к девочке, он сказал: «Ты больше никогда не произнесёшь ни слова об этом. Никому!»

Приказав её матери схватить только абсолютно необходимые вещи, он быстро пошёл взять золото, ибо их точно на рассвете сожгут как ведьм, обвинив в якшании с бесами ада и повелении демонами, если они останутся в хижине до того момента, как придут сельчане.

Пока они крались сквозь лес под серебристой луной, они наткнулись на фермера-соседа, славного мужчину и друга, который сначала был поражён, а потом разъярился и ужаснулся, увидев её папу ходящим и живым, двигающимся так, будто ему и не причиняли вреда. Ибо их великий лэрд, О'Киф, умер той ночью, смертельная рана от боевого топора внезапно появилась в его груди, хотя в сражении ему не было причинено такой травмы. На глазах десятков свидетелей О'Киф начал хлестать сердечной кровью, грузно упал на пол и умер, пока ледяной ветер лихорадочно трепал гобелены на стенах. Такие дела явно были творением дьявольских рук!