Дом падших ангелов

Индио был другой. Он всегда был стоиком. Каменное лицо и строгий тон с малышней. И всегда почему-то злился на Старшего Ангела. Не понимал снисходительности отчима к младшим, потому что с ним Ангел был очень суров. Сначала Старший Ангел пытался вести себя, как Дон Антонио, – а какие еще примеры у него были? И однажды отходил Индио ремнем по спине. А Индио уже был ростом с отчима, и когда Ангел в следующий раз подумал, что пришло время порки, Индио съездил ему по физиономии.

– Я твой отец! – заорал Ангел.

– Ты просто спишь с моей матерью, старый козел. У меня нет отца.

Ангел схватил Индио за руку, а тот плюнул ему в лицо.

* * *

Когда Старший Ангел снял дом в Ломас Дорадас, для Перлы это стало сюрпризом. Он сказал, надо, мол, съездить кое-куда, забрать что-то там у босса. Днем он подметал и чистил, а ночами учился на риелтора. Одна из миллиона его работ. Перле не хотелось выходить из дому, но он так уговаривал и умасливал, что она все-таки согласилась. А дети уже ждали их внутри. И когда до нее дошло, что происходит, она упала в обморок. Мальчишкам пришлось подхватывать ее на руки и тащить в кресло.

– Ay Dios! Flaco! Ay Dios!

А вскоре Индио стал почти все время пропадать где-то с «друзьями».

Потом к ним переехали Глориоза с Джокером. И Лало начал понимать, кто такие на самом деле Сникерс и Джокер. Сначала у них появились татуировки. Потом деньги. А потом они начали прятать в спальне оружие. Им нравилось поймать Лало, затолкать его в шкафчик под раковиной, закрыть на швабру, чтобы не вырвался. Они наливали в носки клей и дышали испарениями.

Все мальчики, кроме Индио, росли щуплыми. А Индио родился здоровяком. Но все равно вечно качался. За такие бицепсы, как у него, иной готов был удавиться. Приседал по двести раз в день. Когда приезжал в гости на выходные, отжимался с Минни на спине.

Жизнь в доме становилась невыносимой. Столько народу толклось тут, что дышать нечем было. Как будто вообще не оставалось ни глотка воздуха. Они и не представляли, как может быть тесно в маленьком доме. Когда Старший Ангел возвращался со своих многочисленных работ, он устраивался на продавленном диване вместе с Лало и Браулио. Минни присаживалась на пол между отцовских босых ног, втирала присыпку ему между пальцев, Глориоза разваливалась в кресле. Единственное свободное место оставалось в углу, на полу рядом с собакой, которую Сникерс подобрал где-то в депо. Там и сидел Индио, уткнувшись в телевизор и никогда не оборачиваясь в сторону Старшего Ангела. Джокер ошивался в задней комнате, читал комиксы. А Перла стояла в кухне, прислонившись к кухонному столу. Пила растворимый кофе. Злилась и курила. Они все курили, кроме Минни. Но и та скоро научилась.

Старший Ангел, вкалывавший день и ночь, потемнел, осунулся. Теперь он работал в пекарне в Нэшнл- Сити и приносил домой черствые пончики. Дети считали, что раз в доме появились пончики, они разбогатели. Сникерс и Джокер прежде никогда не пробовали пончики с начинкой. Едва сменив свою пекарскую форму, Ангел спешил на следующую смену – мыть полы в офисных зданиях в центре Сан-Диего. Вернувшись домой, он учился продавать страховки. А потом наступало время ночных занятий по программированию. Глубоко за полночь он доползал до кровати, под уютное сопение жены и дочери, а в шесть утра уже был на ногах, чтобы вновь печь пончики.

Но зато он купил дом за 18 000 долларов при помощи риелторов, на которых когда-то работал.

А тут и Дедушка Антонио переехал к ним, когда его вышвырнула Бетти, мамаша Младшего Ангела. Старший Ангел никогда не думал, что в конце концов помирится с отцом, и уж точно вообразить не мог, что приютит его. Но как только в доме окопался дед, Индио исчез окончательно. Перла и Минни, когда хотели с ним повидаться, встречались в «Панкейк-Хауз». Какие патлы у него! И вдобавок он носил серьгу.

Однажды Перла потянулась через стол, взяла его руки в свои и торжественно спросила:

– Сын мой. Ты гомик?

Индио и Минни изумленно уставились друг на друга и расхохотались.

* * *

Ангел и Дон Антонио провели много напряженных часов за кухонным столом, старательно игнорируя друг друга, прихлебывая черный кофе. Кофе со сливками и сахаром, по мнению Дона Антонио, – это десерт, а не напиток для мужчины. Ангел в конце концов почувствовал превосходство над своим отцом. Он знал, что старика выгнали за то, что спал с американками прямо в супружеской постели.

– Я любил твою мать, – сказал Дон Антонио, хотя всякий раз при появлении Америки прятался в задней комнате.

– Тогда зачем ты нас бросил?

– Не знаю.

Еще одна сигарета раскурена. Перла сторонилась Дона Антонио. Она всегда боялась старика. Боялась, что однажды ночью он ввалится к ней, а она не решится отбиваться, потому что не хочет, чтобы у Флако опять случился инфаркт. И Минни держала от него подальше.

– Чем больше я узнаю, тем меньше знаю, сынок.

– Вот как?

– Я думал, с возрастом становишься мудрее. А на самом деле только узнаешь, какой ты pendejo. Но когда я стану совсем pendejo, чтобы садиться за руль, похорони меня.