Дом с драконами. Пластилиновая собачка

Всё ей было не так и не эдак. В родительском доме она изгалялась в сквернословии над сёстрами, а в новой семье, за острый язык, ей самой стало попадать. И однажды так довела супруга, что тот отлупил её, да пригрозил, что если не попридержит язык, то получит вилы в бок. Валя испугалась и сбежала к родителям. Агафья дочь приняла. Но что дальше?

Даже самая младшая, Лида, уже жила отдельно с мужем. А любимица, как в поле отсевок – никто не уладится с ней. Побежала Агафья в сельсовет к председателю, пожаловаться на зятя: мыслимо ли, за слово какое жену бить?

Искала поддержки у власти, а получила от ворот поворот: «Ты, Агафья, радуйся, что не убил. Твоей Вальке свой никчёмный язык прикусить надо, развестись миром, да ехать из села. Иначе, бабы её сами, когда-нибудь, пришибут. Сама знаешь, поганый язык у Валентины! Стервь она, а не девка!»

Глава 5

Майское солнце плескалось в отражениях луж на асфальте, пуская зайчики в глаза горожан. Сирень набрала цвет и вздулась гроздьями лепестков, готовая взорваться в любой момент и одарить мир буйством ароматов и красок. Тюльпаны раскрылись на городских клумбах, подчёркивая торжественность первого мая. Даже весенний дождь, собиравшийся с утра над городом, решил не портить торжественное мероприятие, увёл свои тучи на поля и занимался делом там.

Природа, умытая и красочная, готовилась поменять растяжки с лозунгами, бумажные гвоздики и красные флаги на свои, настоящие шедевры. И люди радовались первомайской демонстрации, мечтая о скором наступлении лета!

По главному городскому проспекту, в сторону центра двигались колонны рабочих, учащихся и служащих и размахивали флагами, транспарантами и портретами Членов Политбюро.

Пока из радио диктор кричал какие – то лозунги, после которых непременно следовало: «Ура, товарищи!», в колоннах пели и танцевали, выпивали на ходу и закусывали, не забывая отвечать громогласное «У-у-р-р-а-а-а!».

Рабочие коллективы шагали под гармошку и частушки. В молодёжных группах слышались аккорды гитары. А маленькие дети смотрели на всю пестроту вокруг с высоты папиных плеч, приглядывая сладости, которыми торговали лоточники на тротуаре.

Но для большинства взрослых демонстрация оставалась не только приятным времяпрепровождением, но и обязаловкой, после которой все торопились рассеяться по своим делам. Кто-то шёл гулять на набережную и в городскую рощу, а кто-то бежал домой, чтобы побыстрее уехать на дачный участок. Молодёжь, в основном, оставалась в центре города и шумными кампаниями заполняла все парки и скверы.

Толик с другом, отколовшись от заводской колонны направлялись в центр и остановились около лотка с мороженым. Небольшая очередь быстро двигалась. И два друга уже ощущали молочную ледяную сладость во рту, когда Толик взглянул на девушек, которые уже купили мороженое и пошагали по тротуару прочь.

От вида знакомого силуэта сердце сжалось! Валя!

– Пошли! Да быстрее ты! Там девчата! Потом расскажу! —Толик схватил друга за рукав и потянул за собой

Тот ничего не понял. Он действительно хотел мороженое и очередь уже подошла, поэтому попытался воспротивиться. Но Толик был непреклонен и девушек они успели догнать.

Первая ссора молодых супругов всегда звучит, как гром среди ясного неба. И для Валентины и Анатолия, поженившихся через полтора месяца после нечаянной встречи на праздновании Первомая, это стало открытием. Даже большим, чем первая брачная ночь, когда Толик узнал, что его молодая жена, уже была, когда-то замужем.

Встречать на пустынных улицах рассвет, держаться за руки и слушать песни под гитару – это совсем не то, что быть мужем и женой.

До женитьбы молодые легко стояли на цыпочках, демонстрируя всё своё положительное нутро, а иногда и притворялись слишком покладистыми, восторженными и пылкими. В надежде, что неприятные черты партнёра исправятся со временем.

Но ЗАГС пройден, печать поставлена, условности сброшены. И жизнь начала окатывать новоиспечённых супругов ледяной водой. Потому что, как оказалось, никто не хотел переучиваться, переделываться, уступать. И то, о чём ни слова не было сказано на берегу, сейчас всплывало айсбергом и грозилось уничтожить семейную лодку, о которой так много спето и написано.

Валентина сидела на кровати в маленькой съёмной комнатке, метала глазами злые молнии и готова была уже сорваться на крик, потому что не понимала, почему муж вообще смеет ей перечить.

– Ты совсем сдурел что ли? Сколько лет нам придётся копить на участок. А строить потом сколько? И на какие шиши? Я в город не затем приехала, чтобы в избе жить и жилы рвать. Тебе на стройке лет за пять квартиру дадут, а ты упёрся, как чурбан в свои железяки и света не видишь!

Толик старался держать себя в руках и старался не повышать голоса, но нервы уже были на пределе. Потому что ему казалось логичным то, что он, как глава семьи, имеет право не только высказать своё мнение, но и настоять на нём.