Дом шелка. Мориарти

Он увидел меня, вернее, тюльпан в моей петлице – в глазах что-то мелькнуло – и начал ввинчиваться в толпу. Добравшись до меня, он без спросу уселся напротив и закинул ногу на ногу. Это само по себе было проявлением наглости, здесь совершенно неуместной, но теперь, когда он оказался рядом, я сразу понял: к телеграфной службе он не имеет никакого отношения. Он производил впечатление человека, много на своем коротком веку повидавшего. Было в его глазах что-то странное, какая-то затянутая влагой пустота, будто глаза эти видели только зло в самых разнообразных его проявлениях. При этом ресницы у него были пушистые, зубы белые, губы полные, и каким-то образом он был и красавчиком и уродом одновременно.

– Кого-то ждете? – спросил он. Голос был сипловатый, почти мужской.

– Возможно, – ответил я.

– Симпатичный у вас тюльпан. Такой не каждый день увидишь, верно, мистер?

– Верно, – согласно кивнул я, – красный тюльпан. Он для тебя что-то значит?

– Может, значит. Может, нет.

Он замолчал.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– А зачем мне имя? – Он хитро подмигнул. – Вроде и ни к чему, мистер. Зачем имя, если знакомиться с тобой все равно желающих не сыскать. Вот что я вам скажу. Хотите меня как-то называть, пусть будет Перри.

Инспектор Джонс сидел, уткнувшись в газету, но я знал: мимо его ушей не пролетает ни одно слово. Он немного опустил страницу и получил возможность чуть-чуть подглядывать, но лицо его оставалось совершенно бесстрастным.

– Что ж, Перри, – сказал я, – ты прав, я кое-кого жду, но уж точно не тебя.

– Ясно, что не меня, мистер. Мое дело – вас к нему доставить, да спервоначала надо проверить, точно ли вы – это вы. Тюльпан при вас, это точно. А письмецо от моего хозяина у вас есть?

Надорванная страничка с зашифрованным текстом была при мне. Джонс предположил: вдруг ее попросят предъявить? Короче, она была у меня с собой. Я достал страничку и положил на стол.

Паренек едва взглянул на нее.

– Так вы профессор? – спросил он.

– Профессор, – подтвердил я.

– Профессор Мориарти?

– Да.

– Не утонули, значит, в Рикенбакском водопаде?

– Зачем ты задаешь мне эти вопросы? – Подлинный Мориарти говорил бы именно так. – Встречу назначил твой хозяин, а не я. Будешь и дальше тратить мое время – пожалеешь.

Но парень оказался не робкого десятка.

– А скажите, сколько ворон слетело с лондонского Тауэра?

– Что?

– Вороны. С Тауэра. Сколько слетело?

Именно этого мы опасались больше всего. Обсуждая наш план в ходе долгой поездки по железной дороге, мы с Джонсом рассматривали вероятность какого-то пароля. Два преступника масштаба Кларенса Деверо и профессора Джеймса Мориарти не раскроются друг перед другом, пока не удостоверятся в собственной безопасности. Вот она, последняя мера предосторожности: загадка-пароль; видимо, было какое-то отдельное сообщение, в котором они договорились при встрече произнести пароль.

Отвечать на вопрос я не стал.

– Хватит играть в глупые игры, – сказал я. – Я проделал долгий путь, чтобы встретиться с Кларенсом Деверо. Ты знаешь, кто это. Не притворяйся! По глазам вижу, что знаешь.

– Ошибочка, мистер. В жизни про такого не слыхал.

– Тогда что ты здесь делаешь? Обо мне ты знаешь. О письме – тоже. Не прикидывайся.

Внезапно парень заторопился. Глянул в сторону двери и тут же оттолкнулся от стола, поднимаясь на ноги. Но я схватил его за руку и дернул вниз.

– Скажи, где его найти, – с нажимом произнес я, следя за голосом, потому что вокруг было полно народу – люди попивали кофе и вино, заказывали еду и оживленно болтали, приступая к обеду. Этелни Джонс сидел за своим столиком, совсем рядом, но абсолютно сам по себе. На нас никто не обращал внимания. Наша маленькая драма разыгрывалась без свидетелей.

– По худому не надо, мистер.

Голос Перри тоже звучал низко, но таил в себе нехорошую угрозу.

– Я тебя не отпущу, пока ты мне не ответишь.

– Эй, больно! – Глаза его наполнились слезами, словно напоминая мне: в конце концов, передо мной ребенок. Но тут же, пока я колебался, ему удалось извернуться, и я вдруг почувствовал что-то холодное на шее. Не представляю, как он умудрился что-то достать одной рукой, но это «что-то» уже резало мне кожу, хотя он почти не прилагал усилий. Я посмотрел и увидел, что за оружие он вытащил из куртки. Это был жуткий инструмент – хирургический скальпель с черной рукояткой, лезвие дюймов эдак пяти. Он держал его очень осторожно, и видели его только он и я… Хотя заметить его мог и джентльмен за соседним столиком, но тот по необъяснимой причине снова уткнулся во французскую газету.

– Отпустите, – прошипел парень, – не то, клянусь Господом, прямо сейчас перережу вам глотку и испорчу обед всем этим милым людям, точно говорю. Мне такое не впервой – кровь так и хлещет. Какой уж тут аппетит! Вы же не хотите, чтобы в таком шикарном месте народ чужой кровью умылся?

Он сжал руку, и я почувствовал, как по шее стекает капелька крови.

– Ты делаешь ошибку, – прошептал я. – Я Мориарти…

– Хватит, мистер, поиграли и будет. С воронами ошибочка вышла. Считаю до трех…

– Зачем?

– Раз…

– Говорю же тебе…

– Два…