Дом шелка. Мориарти

Разве мог я забыть, что потомка одной из самых знаменитых семей Америки отправили в туманный Альбион? Это место было уготовано для него в театре Форда, в тот самый вечер, когда убили его отца. Людское сочувствие к нему переросло во всенародную поддержку. Говорили даже, что на следующих выборах он может вступить в президентскую гонку.

– Этот подлог может мне дорого обойтись, – пробормотал Джонс полушутя-полусерьезно.

– Мы здесь, – возразил я. – И пока все идет гладко.

– Мне противна сама мысль о том, что преступники скрываются в дипломатическом представительстве. Посольство дает им право на неприкосновенность!

– Они всего лишь пригласили Скотчи на прием, – напомнил я ему. – Посмотрим, нет ли здесь нашего мальчика и его спутника из брогама.

Мы прошли в арку и попали в комнату, которая тянулась до самого конца здания, с окнами от пола до потолка – полностью зашторенными, иначе можно было бы насладиться великолепным видом на расположенные сзади парки. Гостей уже собралось человек сто, пианист наигрывал что-то синкопированное, наверное, этот ритм ни о чем не говорил Этелни Джонсу, но мне показалось, что это джаз с улиц Нового Орлеана. Длинный стол был уставлен бокалами и кувшинами с фруктовым пуншем, официанты разносили блюда с едой… свежие устрицы с огурцами и редькой, рыбные тефтели, волованы и тому подобное. Забавно, что ко многим блюдам были прикреплены этикетки, рекламирующие производителей. Например, «кетчуп от Э. К. Хазарда», «балтиморский уксус и филадельфийская горчица от Кольберна». Позже на одном из столов предлагался ароматный кофе Чейза и Сэнборна. Видимо, поскольку это была встреча бизнесменов, сотрудники посольства решили, что подобная реклама вполне уместна.

Заняться нам было особенно нечем. Все-таки мы попали на прием, и о том, чтобы болтаться по посольству и вынюхивать, нет ли здесь Кларенса Деверо, не могло быть и речи. Если он здесь, есть вероятность, что мы на него наткнемся или на кого-то, кто его знает. В противном случае, увы, мы потратим время впустую.

Мы выпили нечто крепкое со льдом и мятой («бурбон „Четыре розы“, Кентукки» – гласила этикетка) и принялись бродить среди гостей. Число приглашенных вскоре удвоилось, все в изысканных вечерних туалетах, вскоре в толпе я заметил низкорослого человека, одного из тех, кто встречал гостей. Он недовольно отмахивался от официанта, предлагавшего ему сосиски с соусом.

– Я не ем мяса!

Эти слова, невежливые сами по себе, да еще произнесенные визгливым голосом, прозвучали чрезвычайно неуместно. Наконец посол, его жена и советник отошли от входных дверей, что означало: гости в сборе. С этой минуты Роберт Линкольн постоянно находился в окружении небольшой толпы, он все время был в центре внимания, и сила его притяжения была так велика, что в один из таких кругов затянуло и нас с Джонсом.

– А как быть с охотой на тюленей? – спросил его кто-то. Этот «кто-то» был обладателем бакенбард и глаз навыкате, что делало его самого похожим на тюленя. – Неужели мы будем воевать из-за Берингова моря?

– Не думаю, сэр, – спокойно ответил Линкольн. – Я абсолютно уверен, что мы сумеем найти общий язык.

– Но ведь эти тюлени – американские!

– Едва ли тюлени считают себя американскими, канадскими или какими-то еще. Особенно когда превращаются в товар и попадают к кому-нибудь в сумку. – Посол озорно подмигнул, потом обернулся и неожиданно оказался лицом к лицу со мной. – Что привело вас в Лондон, мистер Лавелль? – спросил он.

Надо же, он запомнил мое имя! Не совсем мое, но все-таки. От изумления я замешкался с ответом, и на помощь мне пришел Джонс.

– У нас совместный бизнес, сэр. Мы помогаем компаниям становиться на ноги.

– А вы?

– Меня зовут Джонс.

– Очень рад здесь вас видеть. – Он кивнул молодому человеку, стоявшему рядом. – Мой друг, мистер Уайт, полагает, что наши естественные торговые партнеры – это Центральная и Южная Америка. Я же считаю, что наше будущее – в Европе. Если я и мои сотрудники могут быть чем-то полезны в ваших делах…

Он уже собрался перейти к следующей группе, но я внезапно выпалил:

– Вы могли бы нам кое в чем помочь, сэр.

Он крутанулся на каблуках:

– В чем же?

– Мы хотели бы, чтобы нас представили Кларенсу Деверо.

Я намеренно произнес это имя громко – мне показалось или в комнате действительно повисла тишина?

Посол озадаченно взглянул на меня:

– Кларенс Деверо? Боюсь, он мне неизвестен. Кто он?

– Бизнесмен из Нью-Йорка, – ответил я.

– В чем состоит его бизнес?

Но не успел я ответить, в разговор вмешался советник.

– Если этот господин зарегистрировался у нас в представительстве, кто-то из наших секретарей вам обязательно поможет, – сказал он. – Свяжитесь со мной в любое удобное вам время.

И мягко и ненавязчиво отвел посла в сторону.

Мы с Джонсом остались одни.

– Мистер Джонс! Мистер Пинкертон!

Сердце мое упало – именно этого обращения я больше всего боялся. Я повернулся и оказался лицом к лицу с братьями Эдгаром и Лиландом Мортлейками. Оба в черной паре, точно так же они выглядели в «Бостонце», будто между той встречей и этой не прошло и минуты.