Дом шелка. Мориарти

Джонс крутанул свою палку, нацелив ее кончик на Мортлейка, и в ту же секунду я увидел: он уже отвинтил голову ворона, и внутри обнаружилась полость. Держа палку одной рукой, он вонзил в эту полость указательный палец другой и сделал им вращательное движение. Тут же прогремел взрыв – оглушительный в замкнутом пространстве, – и прямо в животе у Мортлейка образовалась громадная красная рана, а из спины вырвались сгустки крови и костей. Снаряд почти разорвал его пополам. Он продолжал стоять, выронив нож, выбросив руки вперед, согнув плечи. Из кончика палки вылетело облачко дыма, и я понял: это не что иное, как уникальное огнестрельное оружие. Мортлейк издал стон. Изо рта пошла кровавая пена. Он рухнул на землю и затих.

Но магазин содержал всего одну пулю.

– Вперед! – скомандовал Джонс, и мы вместе вскочили со стульев, пока шестеро головорезов пытались осмыслить происшедшее.

С поразительной скоростью – я никак не мог предположить, что в нем столько энергии, – Джонс сделал фехтовальный выпад палкой, которая стрелять уже не могла, хлестнул ближайшего мучителя по лицу и рассек ему нос – противник отлетел прочь, из носа брызнула кровь. Я схватил веревку, которой меня собирались связать, потянул ее к себе, а локтем ударил моего обидчика в горло – тот не смог защититься, потерял равновесие и с хрипом рухнул на колени.

Секунду казалось, что мы победили и, несмотря на неравные шансы, нам удастся спастись бегством. Но это всего лишь взыграло воображение – я выдавал желаемое за действительное. Бойцов, не подвергшихся нашему бурному натиску, оставалось еще четверо, двое из них достали револьверы. А пятый, которому досталось от Джонса, тоже был вооружен и вступать в переговоры явно не собирался. Они окружили нас и были готовы стрелять. Приблизиться к ним мы не могли. Сейчас они нас застрелят – и точка.

Тут погас свет.

Газовые лампы, висевшие гирляндами во всех направлениях, просто мигнули и потухли, будто их загасила мощная струя воздуха. Секунду назад мы были в ловушке, на пороге смерти. Теперь на нас обрушилась тьма – тьма всеохватная, абсолютная. В голове мелькнула мысль: может быть, я уже умер? Наверное, смерть человек воспринимает именно так? Но нет, я был жив, я дышал. И сердце колотилось – еще как. Однако связь с внешним миром была полностью утрачена, я не видел даже собственных рук.

– Чейз!

Это был Джонс, он схватил меня за рукав и потянул вниз. Конечно же, он спас мне жизнь. Я упал на землю – и в этот миг бандиты Мортлейка открыли огонь. Я увидел вспышки – пули веером полетели над моей головой и плечами, дырявя стену у меня за спиной. Если бы я стоял – меня разорвало бы на части. А так я остался цел, слава богу, обошлось без рикошета.

– Сюда! – прошипел Джонс.

Он сидел рядом на четвереньках, все еще держа меня за руку, и теперь потащил за собой подальше от бандитов, от разложенных на столе орудий пыток – навстречу большой пустоте, в которую превратился весь наш мир. Раздался второй залп, но на сей раз пули пролетели дальше от нас, и с каждым дюймом наши шансы унести ноги повышались. Я что-то зацепил рукой. Это была стенка галереи, к которой мы стояли спиной, когда Деверо держал речь, – через эту галерею мы сюда и попали. Я поднялся и, прижав руки к кирпичной кладке, пошел за Джонсом. Я все равно ничего не видел. Но если идти вдоль стены, куда-то ведь она тебя выведет?

Увы. Не успели мы сделать и пару шагов, возникло желтое мерцание, оно расползлось по полу и осветило весь участок вокруг нас. Сердце мое замерло, я обернулся и увидел: Мортлейк распростерся на земле, рядом с ним сидит бородач со сломанным носом – тот, что первым обратился к нам на кладбище. В руках – масляная лампа, которую ему каким-то образом удалось зажечь. Как мы ни старались, а оторваться от этой группы не смогли. По крайней мере, из их поля зрения выйти не успели. И теперь были у них как на ладони.

– Вон они! – крикнул бородач. – Убейте их!

Дула револьверов снова повернулись в нашу сторону. Стиснув зубы, я ждал конца.

Но смерть нашла не нас.

Что-то невидимое ударило бородача в голову. Череп его взорвался сбоку, и мозг красной жидкостью брызнул ему на плечо. Он шатнулся в сторону, продолжая держать масляную лампу, и по телам пятерых его сподвижников побежали исковерканные тени. Они не успели открыть огонь, а когда их товарищ с грохотом рухнул на пол, было уже поздно. Свет снова погас. В бородача кто-то выстрелил – но кто? И почему? Впрочем, искать ответы на эти вопросы нам было некогда. Тьма или свет – нам угрожает смертельная опасность, и мы почувствуем себя спокойно не раньше, чем выберемся из подземелья на улицу.