Дом шелка. Мориарти

Воспользовавшись суматохой у нас за спиной – наши обидчики пытались разобраться, что же произошло, – мы, прихрамывая, бросились наутек. В мозгу боролись два противоречивых импульса. С одной стороны, хотелось удрать как можно быстрее, с другой – я боялся во что-нибудь врезаться, потому что ничего не видел, тьма вокруг была кромешной. Где-то рядом двигался Джонс, но далеко он или совсем близко, понять я не мог. Земля под ногами пошла чуть в гору – или это мне только показалось? А ведь это самое главное! Чем выше мы поднимемся, тем быстрее окажемся на улице – а там мы в безопасности!

Вдруг ярдах в пятидесяти я увидел мерцающий свет – это кто-то зажег свечу. Но кто? И как такое возможно? Пошатываясь, я остановился и поторопил Джонса одним словом:

– Свет!

Крошечный маячок был прямо перед нами, явно призванный вызволить нас из беды. Оценить расстояние я не мог, я даже не понимал, где стою. Свечу, конечно, зажгли специально, чтобы нам помочь, но, даже если это сделал сам дьявол, какой у нас был выбор? С усилием прибавив ходу, мы побежали вперед – где-то позади слышались шаги наших преследователей. Еще один выстрел. Снова пуля отскочила от стены, и глаз мой ужалила кирпичная пыль. Я выругался. Тут возникло что-то еще, пока на отдалении, но стремительно приближавшееся. Мощный звук, тяжелое пыхтение, скрежет металла. Я уловил запах гари. Воздух вдруг потеплел и наполнился влагой.

На нас надвигался подземный паровоз, он ехал к станции Сноу-Хилл, о которой говорил Деверо. Я его не видел, но с каждой секундой он ревел все мощнее. Тьма пеленой застлала мне глаза – ее надо обязательно сорвать! Меня охватил ужас: а если я забрел на железнодорожные пути и увижу локомотив, только когда он меня сметет? Но вот он вынырнул из-за угла, я все равно его не видел, но знал, что где-то совсем рядом – гигантская махина, и тут я попал в луч яркого света, все арки и сводчатый потолок возникли в каком-то фантастическом преломлении, будто это был не мясной рынок Лондона, а какое-то диковинное царство, населенное привидениями и монстрами.

Джонс стоял рядом, и мы оба знали: поезд выдал нас нашим преследователям. Он ехал в туннеле, который был проложен параллельно нашему, один от другого отделяли какие-то арки и своды, и свет по мере его движения то вспыхивал, то исчезал, создавая удивительный эффект: любое движение раскладывалось на серию фотографий, такое можно увидеть на стробоскопическом аппарате в парке развлечений на Кони-Айленд. Над трубой паровоза клубился дым, цилиндры выплевывали отработанный пар, и два облачка извивались и обнимали друг друга, будто любовники-призраки. Сам поезд тоже был порождением ада. Вот он уже совсем близко – какая жуть! Если считать, что мы в царстве зла, поезд вполне тянул на роль дракона.

Я оглянулся. Сердце замерло. Позади, но достаточно близко, стояли четверо, им удалось сократить расстояние между нами так быстро! Внезапный свет сыграл им на руку, и предоставленной возможностью они воспользовались. Через полминуты поезд промчится мимо. В свете его луча мы были им хорошо видны, и они легко могли нас прикончить. Они побежали вперед, то видимые, то невидимые, сквозь черно-белый кошмар этого мира, в котором луч то и дело прорывался через дыры в кирпичной кладке, а испарения грозили удушить нас раз и навсегда.

Джонс что-то мне крикнул, но слова его потонули в общем шуме. Неожиданно четверка превратилась в тройку. Еще одного кинуло вперед – и из его плеч невероятным образом вылетел фонтан крови. Поезд был почти рядом с нами. Тут из-за полуразрушенной кирпичной колонны вышел человек. Вернее, мальчик, это был Перри, лицо его горело демонической улыбкой, глаза извергали огонь. Он побежал ко мне, поднимая большой нож для разделки мяса, который держал в правой руке. Я отшатнулся. Но его мишенью был вовсе не я. Ко мне успел подобраться один из людей Мортлейка. Он был от меня в нескольких дюймах. Парень вонзил лезвие ему в горло, выдернул и тут же ударил снова. Кровь хлынула рекой, забрызгав парню руки. Он был совсем рядом со мной, и я услышал его звонкий смех. Рот его распахнулся и обнажил крепкие белые зубы. Грохот локомотива начисто оглушил меня. Дышать больше было нечем – только углеродом и паром. Горло пылало огнем.

И снова тьма. Поезд пронесся мимо, унося за собой позвякивавшие вагоны.

– Чейз! – услышал я голос Джонса. – Где вы?

– Здесь.

– Надо уносить ноги из этого склепа.