Дом Солнц

– Я здесь лишь десять минут – и уже чувствую, что мне не рады, – посетовал я.

– Если не постараешься очень-очень, в следующий раз такое чувство возникнет уже через пять минут, – надменно процедила Портулак.

Глава 14

На посадочной площадке мы стояли, пока не повеяло вечерней прохладой и имирские чиновники вместе с шаттерлингами и другими гостями не засуетились у летающих подносов с напитками и легкой закуской. Большинство шаттерлингов жили здесь уже не первый год, а нас с Лихнисом лишь несколько субъективных дней отделяло от системы несостоявшегося сбора. У нас душевные раны еще не затянулись и болели слишком сильно, чтобы реагировать на болтовню и формальные соболезнования. Намаявшись, я побрела к неогороженному краю площадки. За ней начинался долгий спуск к «пальцу» Дара Небес, а от него – к мерцающим, непрерывно двигающимся дюнам.

– Если прислушаться, услышишь, как поет песок, – тихо проговорил Лихнис, уединившись со мной на краю площадки.

– В таком-то шуме?

– Хозяева и гости уходят в башню. Еще немного, и останутся только бродяги вроде нас с тобой.

– Вы с Чистецом все уладили?

– Кажется, да, – ухмыльнулся Лихнис. – Чистец обещал проследить, чтобы к послу попадала лишь отредактированная информация. Этим и так занимались с тех пор, как слон сюда прилетел. Всего-то делов – немного пригладить статьи о разрушении звездамбы.

– Посол должен узнать правду. Разве гуманно держать его в неведении?

– Поставь себя на место Чистеца и прочих.

– Слон не подорвет себя.

– Не знаю. Видимо, прецедент есть.

– В истории галактики есть прецедент любого мыслимого события. Но это не значит, что оно повторится здесь и сейчас.

– Чудесно. Так и передай Чистецу, а я вернусь на орбиту и полюбуюсь салютом.

– И бросишь меня?

Лихнис сжал мне руку:

– Конечно нет.

– Как тебе роботы? – спросила я после небольшой паузы.

– Я рад, что они здесь. Это значит, что трагедия касается не только Линии Горечавки. Раз машинный народ соболезнует, значит они на нашей стороне. По-моему, лучше так, чем враждовать.

– Я имела в виду их отношение к Гесперу.

– В каком смысле?

– Думаешь, они хотят ему помочь?

– Они же сами так сказали.

Озябнув, я плотнее запахнулась в плащ.

– Вдруг они хотят разобрать Геспера, а не восстановить?

– Если восстановить не удастся, может, разобрать – единственный выход. По крайней мере, проникнут в архивы его памяти – прочтут то, что Геспер накопил до амнезии.

– Лихнис, он же наш друг. А мы избавляемся от него, как от рухляди, – пусть раздирают и отправляют на переработку.

– Геспер – машина. Когда машины ломаются, других вариантов нет.

– А ты, оказывается, жестокий.

– Нет-нет, мне не наплевать, – заторопился Лихнис, – но будем реалистами. У кого больше шансов восстановить Геспера – у людей-машин, его соплеменников, или у Фантома Воздуха, обитателя туманности, о котором нам не известно практически ничего? – Он покачал головой. – В любом случае мы с тобой забегаем вперед. Роботы его еще даже не видели. Пусть сперва осмотрят и выскажутся.

– Каденция с Каскадом – просто машины. Допускаю, что они способны починить Геспера, но здесь, в такой дали от Кольца Единорога, у них может не оказаться всего необходимого.

– Тогда пусть забирают его домой.

– Лихнис, в послании Геспера говорится конкретно о Невме. Про Каскада и Каденцию он знать не мог, а о Фантоме Воздуха знал.

– Знай Геспер о других роботах, он велел бы отдать себя им в руки. Каскад и Каденция такие же, как он, и наверняка понимают, что для него лучше. Геспер велел нам позаботиться, чтобы его записи и зарисовки попали к машинному народу.

– Это не то же самое, что отдать им его самого.

– Можно весь вечер об этом спорить, и к согласию мы не придем. Это тем более бесполезно, пока не удастся еще раз поговорить с магистратом. Я вот не почувствовал в ней горячего желания устроить нам встречу.

– Мы же Линия, – напомнила я. – Первый раз просим вежливо, а если не получаем, то берем силой. Так мы поступали, поступаем и должны поступать впредь.

– Должны терроризировать тех, кто слабее?

– Наша долгая история дает такое право. – Я слушала себя и морщилась. Сама ведь ненавижу, когда другие шаттерлинги предлагают использовать силу там, где не помогает дипломатия. Ненавижу, когда собираются терроризировать слабых, как выразился Лихнис. Только ведь это ради Геспера. Пусть никто не мешает его восстановлению.

– Вот начинается! – шепнул мой возлюбленный.

– Что начинается?

– Музыка. Песня дюн.

Лишь теперь я уловила гул, хотя он, наверное, нарастал уже несколько минут и наконец достиг порога слышимости. Лихнис не ошибся: большинство участников встречи ушли в башню, а оставшиеся на площадке, совсем небольшая группа, молчали. Звук казался мне потусторонним – низкий, скорбный, он менял тональность, как заунывная сирена.

– Это ветер? – пролепетала я, не решаясь повысить голос.

– Нет, не ветер. В штиль слышно еще лучше.

– Ты же здесь не бывал.

– Здесь – нет, зато бывал на других планетах с дюнами. Ты тоже бывала, но, верно, не в то время. Как ни крути, в мире еще много неизведанного. Ради этого и стоит жить.

– Если шумит не ветер…