Дом Солнц

– Как спасшийся, ты заслужил самый радушный прием. Только факт остается фактом: ты попрал традиции Линии, пошел на неоправданный риск и допустил халатность по отношению к своей нити. Лихнис, ты не имел права стирать воспоминания: они принадлежат всей Линии Горечавки, а не одному тебе.

– Делайте со мной что хотите. Но как насчет отсрочки приговора до тех пор, пока не выясним, кто стремится нас уничтожить?

– Прежде чем повесить Лихниса сушиться на солнышке, хочу напомнить, что копию его нити получил каждый из нас, – проговорила Минуарция. – То есть у нас пятьдесят с лишним копий – и все с мнемоническим обозначением.

– Его нить завалена новыми, да и от времени ее характеристики ухудшились, – заметила Волчник таким тоном, словно внесла разумное уточнение, а не ударила Лихниса под дых.

– Верно, – кивнула Минуарция, – но восстановить ее можно. Не утверждаю, что мы получим дубликат контрольного экземпляра, но нечто близкое к нему соберем, особенно совместными усилиями. Если все согласны на повторное извлечение памяти, я выделю варианты нити и сопоставлю, чтобы заполнить пробелы и исправить ошибки.

– Попробовать надо обязательно, – заявил Аконит.

– Минуарция, это очень большая ответственность, – предупредил Чистец.

– Ничего, справлюсь.

Чистец стукнул горбушкой себя по голове, точно судья, готовый огласить решение, молотком по столу:

– Да будет так! Волчник ведет допрос пленных. Минуарция восстанавливает нить Лихниса, насколько это возможно. Пижма… по-моему, сегодня твоя очередь идти в патруль. И хватит разговоров, давайте завтракать.

– Можно мне сказать? – спросила я.

– Конечно, Портулак, говори, – улыбнулся Чистец.

– Нас накажут или нет? Хотелось бы услышать это здесь и сейчас, в присутствии других шаттерлингов.

– Вы только что прилетели. Выбрать вам наказание нелегко – нужно учесть много разных факторов. Торопиться нельзя.

– А по-моему, фактор один – мы сожительствуем. Опоздание на сбор тут ни при чем – такое может случиться с каждым. Мы привезли пятерых шаттерлингов, которые иначе не спаслись бы, пленных и Геспера.

– К сожительству добавляется халатность Лихниса при обращении с нитью памяти.

– Меня за это и наказывайте, а Портулак не приплетайте! – дерзко заявил Лихнис.

– Сожительство, одновременный прилет, вызывающая бравада запрещенными отношениями указывают, что вас следует наказать как пару. Да будет так.

– Шаттерлинги и прежде стирали нити, – напомнила я. – Никого за это не наказывали. Что же ты сейчас цепляешься к нам с Лихнисом?

– Успокойся, Портулак, – устало проговорил Чистец. – Если вас и накажут, то мягко, с учетом отсутствия взысканий в прошлом. Об отлучении от Линии и речи нет. Его вы не заслужили. Но дисциплина нужна, Портулак, особенно сейчас.

Мне словно пощечину отвесили – я откинулась на спинку стула и зажала между коленями дрожащие руки. Самое ужасное, что Чистец был прав. Линия и впрямь нуждалась в дисциплине, особенно перед лицом нынешней опасности. Вообще-то, шаттерлингам предоставлена свобода действий, но вдруг кто-нибудь перебросится на борт корабля и полетит к системе, которую назначили для сбора, тем самым выдав наше убежище врагу? Без малейших колебаний я поймала бы и казнила нарушителя, даже будь он шаттерлингом Горечавки. Шла бы речь о безопасности Линии – я из гамма-пушки сама выстрелила бы.

– Можно просьбу? – спросила я, когда к щекам снова прилила кровь.

– Давай, – кивнул Чистец.

– Когда мы подлетали к Невме, Геспер выразил нам с Лихнисом свое пожелание. Он дал понять, что хочет попасть к Фантому Воздуха.

– Он ясно выразился?

– При тех обстоятельствах яснее и быть не могло. – В горле пересохло. Я поняла, что, если не убедить шаттерлингов сейчас, второго шанса не будет. – Я уже говорила с магистратом, но, вероятно, выбрала неудачный момент. Прошу Линию помочь мне добиться встречи с Фантомом.

– Ты сказала об этом Каскаду и Каденции?

– Магистрат была рядом, а при ней снова говорить о Фантоме не хотелось.

– Может, у роботов собственное мнение на этот счет, – предположил Чистец. – Геспер – их сородич, проще всего передать его им и считать проблему решенной.

– Проще не значит правильнее, – возразил Аконит. – Раз Геспер обратился к Портулак с конкретной просьбой, нужно отнестись к ней со вниманием.

– Верно, – кивнул Паслен.

– Машинный народ тоже злить нельзя, – заметил доселе молчавший Утесник. – Если роботы желают осмотреть Геспера, мы не имеем права препятствовать.

– Определенные дипломатические сложности это нам создаст, – задумчиво проговорила Эспарцет. – Мы, как Линия, превыше всего ставим интересы наших гостей. Раз Геспер обратился к Портулак с такой просьбой, нужно постараться ее выполнить. Это не обязательно выльется в конфронтацию с машинным народом. До сих пор Каскад и Каденция проявляли удивительное понимание. Вряд ли их отношение изменится, если обрисовать им нашу проблему.

– Тебе это известно как никому другому, – заметил Чистец, ведь именно Эспарцет привезла роботов на сбор.