Дом Судьбы

Нелла опускается на колени перед останками своей семьи, размышляя, что нужно сказать. Может быть, прочесть молитву? Но у нее нет привычки общаться с этими усопшими. Поблагодарить за прожитые жизни? Они так долго лежали здесь без привета от нее, что пытаться заговорить теперь кажется неправильным.

Нелла кладет руку на траву у подножия могилы матери.

«Может быть, завтра, – думает она. – Может быть, я вернусь завтра и расскажу им, где была». А где именно она была? Несмотря на то что она жила только в одном месте, Нелла не знает, с чего начать описывать все годы, которые стали основой ее жизни. Она никогда ничего не рассказывала им об Амстердаме. О потере Йохана, смерти Марин, рождении Теи. Нелла уехала из Ассенделфта и притворилась, что его не существует, что не было и ее жизни здесь.

Нелла покидает надгробия и идет дальше по садам. Здесь рядами растут груши, сливы, айва, их ветви создают плотную тень, закрывая солнце. По краям начинают появляться кусты крыжовника и черной смородины. Нелла удивлена, как много всего цветет, учитывая, что агент рассказывал о мертвой земле. Он приезжал сюда зимой? Наверное. Сейчас, со всеми этими событиями, Нелла не может вспомнить. Буйство вокруг сулит богатство, на которое никто не претендовал годами. Никто не собирал фрукты и ягоды, чтобы положить их в пирог, пока не сгнили в земле.

Дальше Нелла проходит мимо лавандовых полей, простирающихся намного дальше аккуратнейших границ, которые установила ее мать. Госпожа Ортман среза́ла стебли, высушивала их, а семена ссыпа`ла в холщовые мешочки, которые дети клали под подушки. Три маленькие головки благоухали всю ночь. Нелла вспоминает, каким ароматным был здешний сон. Не всегда тревожным и рваным.

Сердце Неллы начинает биться чаще, когда она проходит мимо защитной фруктовой стены, за которой раньше росли персики. Горло сжимается, и она с трудом может сглотнуть. Здесь, на свежем воздухе, Нелла пусть и с трудом, но может справляться с навязчивыми мыслями. В доме все будет по-другому. Заставляя себя сосредоточиться на деталях, лишь бы не думать о том, что ждет впереди, Нелла замечает, что присланный сюда человек был прав насчет трав и огородов. Исчезли мята и розмарин, тархун и шалфей. Белладонна и блоховник. Ничего не осталось.

Нелла вспоминает о Каспаре Витсене, о том, как она рассказывала ему об этом месте, о саде своей матери. Она не говорила, как здесь было красиво, но даже сейчас, когда все опустело, сад по-прежнему радует глаз.

* * *

Дом остался таким, каким Нелла его помнила, и одновременно с этим – нет. Вокруг старых кирпичных стен и окон никогда так не разрастались спутанные виноградные лозы и кусты, а краска на закрытых ставнях никогда не была такой облупленной. Особняк выглядит заброшенным: заколоченные окна, чахлая жимолость, засохшие кусты клубники по краям здания. Никакого сходства с позолоченным домиком, который держала в руках Тея. Из-за этой миниатюры, брошенной на кровати Теи, Нелла впервые, возможно даже не осознавая этого, задумалась, что племянница – в Ассенделфте. Позже, лежа в одиночестве в собственной постели, она подумала, что это мог быть знак от миниатюристки – отправить их обеих в место воспоминаний, чтобы оно снова стало реальностью. Память привела Неллу сюда, но мог ли золотой домик привести сюда и Тею?

А что, если нет? Что, если это всего лишь фантастическая склонность Неллы желать того, чего нет, строить вечно неопределенные заговоры и планы? Не совершила ли она ужасную ошибку, приехав сюда?

Фасад дома неприступен. Входная дверь заколочена несколькими досками, и Нелла, спотыкаясь, идет вдоль стены. Одна ее часть противится, но другая уверена, что нужно попасть внутрь, независимо от скрывающейся внутри правды. Нелла видит, что в угловом окне выломаны доски, гнилое дерево треснуло. Стекло разбито, в нем зияет темная дыра. Сердце Неллы бешено колотится, она прикидывает, что дыра достаточно большая, чтобы в нее пролез взрослый человек, а не просто лесное животное, забравшееся сюда в поисках логова. Разбитое стекло выглядит жутковато, но, с другой стороны, даже у Неллы нет ключей, так чего же она ждала?

Какое‐то мгновение она колеблется. Войти внутрь – через окно или дверь – значит открыть коробку, которую она держала запертой много лет. Если она это сделает, то, возможно, уже никогда не сможет выбраться отсюда. Нелла клялась себе, что никогда не вернется в этот дом.

Она думает о Корнелии и Отто в Амстердаме, о том, как они напуганы и обеспокоены. О том, что они в долгу у ростовщиков этого огромного города и это может уничтожить их привычный образ жизни. Но прежде всего Нелла думает о Тее, бегущей перед рассветом навстречу будущему, которым она не в силах управлять, с разбитым сердцем и преследуемая шантажом.

Нелла забрасывает свою сумку в окно и лезет следом. Осколок стекла рвет ей юбку. «Это не золотой дом, пока точно нет, – чертыхаясь себе под нос, думает Нелла. – Этот дом – темный и странный. Нужно будет отодрать все доски и смахнуть мелкие осколки. И найти подходящий ключ».