Дом Цепей

По мнению Гамета, Шику следовало быть более сдержанным в словах. К тому же командир когтей до сих пор находился под впечатлением паннионской трагедии. По-хорошему, Ласин стоило бы отправить в качестве посланника кого-нибудь более деликатного и уравновешенного. Да и вообще, многое из того, что Тавора узнала сегодня, императрица могла бы рассказать ей еще давным-давно. Это сберегло бы адъюнктессе немало душевных сил. А так все смахивает на насмешку: с одной стороны, Ласин утверждает, что Тавора — чуть ли не единственная надежда Малазанской империи в Семиградье, а с другой — явно сомневается в ее способностях.

«Ох, девочка, немногие выдержат такой удар судьбы», — сокрушался верховный кулак, глядя на Тавору.

Однако лицо адъюнктессы оставалось все таким же непроницаемым и бесстрастным.

— Благодарю вас за доставленные сведения, — сказала она Шику. — Что-нибудь еще?

На мгновение у командира когтей от изумления округлились глаза. Он заморгал, будто прогоняя сонливость, потом встал.

— Нет, госпожа адъюнктесса, на этом все. Желаете передать через меня послание императрице?

— Послание? — наморщила лоб Тавора. — Нет. Передайте ей, что Четырнадцатая армия начала свой поход к священной пустыне Рараку. Полагаю, этого будет вполне достаточно. Вы свободны!

Шик некоторое время нерешительно переминался с ноги на ногу. Тавора не выдержала.

— Да в чем дело? Говорите уже!

— Хорошо, госпожа адъюнктесса, я кое-что добавлю. Но уже не от имени императрицы, а от себя лично. Скорее всего, в вашей армии есть приверженцы Фэнера. Их бог… пал. Можно скрывать от них эту горькую правду, но рано или поздно они все равно узнают. Богом войны теперь стал Тигр Лета. Мы с вами прекрасно понимаем: армия — не подходящее место для плачей и стонов. Но в душу к каждому солдату не влезешь. Наверняка кому-то будет тяжело пережить потерю бога. Лучше заранее приготовиться к возможному дезертирству.

— Дезертирства в Четырнадцатой я не допущу, — отчеканила Тавора. — Простите, Шик, но вынуждена напомнить, что ваш портал слабеет. Даже каменная шкатулка не способна погасить разрушительное воздействие моего меча. Если вы не собираетесь задерживаться у нас, тогда вам стоит поспешить.

— Вы слышали, какие потери мы понесли на Генабакисе. И не только там. Императрица искренне надеется, что ваш поход будет совершаться с соблюдением всех надлежащих мер предосторожности. Разрешите, госпожа адъюнктесса, исходя из своего собственного опыта, напоследок дать вам несколько советов. Ваша цель — Рараку, поэтому ни в коем случае не сворачивайте с дороги, как бы вас к этому ни вынуждали. Не дробите отряды и строго-настрого запретите вашим командирам посылать солдат в погоню. Иначе пустынные племена измотают вас стычками и засадами.

Металл в голосе Таворы стал еще ощутимее.

— Позвольте заметить, что хотя вы и командир, но ваши «солдаты» действуют в совершенно иных условиях. Я с удовольствием выслушаю любой совет от Дуджека. А пока его нет, предпочту доверять своему чутью. Если императрица недовольна моими действиями, то пусть отзовет меня и назначит другого командующего Четырнадцатой армией. Можете так ей и передать. Прощайте, Шик.

Командир когтей молча повернулся и скрылся в портале. Вскоре исчез и сам портал, оставив лишь облачко пыли.

Гамет вздохнул, затем осторожно поднялся с шаткого походного стула.

— Я вместе с вами скорблю о гибели вашего брата.

— Спасибо, Гамет. Вижу, ты очень устал. Иди спать. А по пути…

— Остановиться возле шатра Ян’тарь и прислать ее к вам?

— Да. Я улавливаю в твоем голосе недовольство. Тебе это не нравится?

— Да, не нравится, потому что сон нужен не только мне. Худ нас всех побери, мы сегодня даже не поужинали.

— До завтра, верховный кулак Гамет.

— Доброй ночи… адъюнктесса Тавора.

Возле догорающего костра сидел Спрут.

— Ты почему не спишь? — спросил его вернувшийся Струнка.

— Выспался. А вот ты завтра будешь еле ноги волочить, сержант.

— Едва ли я засну, — вздохнул тот, усаживаясь рядом со Спрутом.

— Далеко это отсюда. Очень далеко, — произнес широкоплечий сапер, подкидывая в огонь последнюю лепешку сухого навоза.

— По мне — так совсем близко.

— Тебе хотя бы не приходится идти по следам своих погибших товарищей, Скрипач. И все равно, это очень далеко.

Спрут всегда отличался косноязычием. Но сегодня Струнку не тянуло допытываться, что означают слова «очень далеко».

— Кстати, спасибо тебе за «морантские гостинцы».

— Сам знаешь: саперы — люди хозяйственные, — усмехнулся Струнка. — Привыкли делать запасы на всякий случай.

— Ага. У командиров ведь как? «Хоть из-под земли достань!»

— Вот мы и достаем. Только не из-под земли.

— Твои «гостинцы» очень мне пригодятся, — понизив голос, шепнул Спрут. — Я с ними подползу к Корболо Дому и швырну их прямо ему под ноги. Ясное дело, мы вместе с ним отправимся к Худу. Но ничего, я не против.

— Сдается мне, Колотун тоже кого-то забрал с собой. Он всегда бросал «гостинцы» слишком близко. А знал бы ты, сколько глиняных черепков в нем засело. Не на один горшок хватило бы.

Огонь быстро пожрал все лепешки. В костре перемигивались угли.