Дом Цепей

Дорога изобиловала трещинами. Карсе приходилось огибать валуны, свалившиеся с вершины горы. Иногда ему казалось, что вся дорога сделана из цельного куска камня, чего на самом деле, конечно же, быть не могло. То приподнимаясь, то опускаясь, она огибала склон горы и скрывалась вдали, уходя к равнинам. Справа обзор преграждали каменные уступы, однако по рассказам Леомана Карса знал: за ними плещутся воды Лоншанского моря.

Усталость окончательно сморила теблора. Юноша остановился, снял с плеч мешок и сел, прислонившись спиной к горному склону. Он проделал немалый путь, но дорога, что ждала его впереди, была еще длиннее. И идти по ней ему придется одному.

«Мои соратники — не более чем призраки. А возможно — порождения моего ума, ведущего разговоры с самим собой», — подумал воитель. Эта мысль удручала его.

Голова Карсы ощущала тепло прогретого солнцем камня. Глаза сами собой закрылись. Он провалился в сон.

«Воитель, сейчас не время спать, иначе ты рискуешь уснуть навеки! Прислушайся! Слышишь, там, вдали? Это падают камни, которые кто-то бросает. Медленно, через равные промежутки времени. Это не обвал. Нам думается, что камни швыряют те путники, о которых говорил Рилландарас».

Карса медленно встал, потирая затекшие, все еще гудящие от усталости ноги. Вдали кто-то и впрямь кидал камни. Байрот Гилд прав: это не лавина. Воин развязал мешок, достав оттуда еду и бурдюк с талой водой.

Вокруг расстилалась предрассветная мгла. Кому же это не спится в такую рань?

Пока Карса ел, восточный край неба порозовел. Закончив скудную трапезу, теблор осмотрел меч, затем подтянул доспехи. Теперь можно было двигаться дальше.

Звуки равномерно швыряемых камней сопровождали Карсу всю первую половину утра. Гора оказалась длиннее, чем он думал. В остальном его предположение было верным: расставшись с горой, дорога уходила на равнину шириной около трети лиги. Там высилась насыпь. В том месте, где гора заканчивалась, виднелась просторная каменистая площадка. Правда, половина ее пространства была засыпана: постоянные обвалы образовали здесь каменные холмики.

Возле одного из таких холмиков стояли два шатра. Не дойдя до них шагов триста, Карса остановился.

Сомнений быть не могло: он набрел на тех самых путников, от встречи с которыми его предостерегал Рилландарас… Один из них делал нечто странное — разбирал свалившиеся сверху камни, захламляя ими окрестное пространство. Это занятие поглощало его целиком. Поблизости сидел на валуне его товарищ. Если первый незнакомец был довольно рослым (во всяком случае, выше многих низинников), то второго отличала неимоверная ширина плеч. У него были смуглая кожа и густые волосы. Тут же лежал опрокинутый набок большой кожаный мешок. Сидящий обгладывал заднюю ногу горной козы. По-видимому, он сильно проголодался и не стал дожидаться, пока поджарится вся туша, насаженная на толстый вертел. От падавших капель козьего жира пламя в очаге потрескивало и шипело.

Понаблюдав за обоими путниками, Карса направился прямо к ним. Он подошел уже совсем близко, и только тогда широкоплечий оторвался от еды и повернул голову.

— Подходи, угощайся, — приветливо сказал он Карсе, помахивая наполовину обглоданной костью. — Представляешь, эта коза упала со склона прямо мне на голову. Чуть мозги не вышибла. Так что я просто обязан ее слопать. Почему-то все думают, что горные козы обладают особым чутьем и никогда не оступаются. Боги, сколько еще заблуждений на свете! Правда, одним сегодня стало меньше.

Он говорил на наречии пустынных племен, хотя разительно отличался от тамошних низинников. Крупные зубы, плечи, поросшие волосами, которые здорово напоминали кабанью щетину, широкое и плоское лицо с тяжелыми скулами. Глаза незнакомца были цвета окрестных скал — такими же пыльно-желтыми.

Услышав слова товарища, первый путник прекратил свое занятие и с любопытством уставился на Карсу. Теблор, в свою очередь, смотрел на него с неменьшим интересом. Кожа бросавшего камни была сероватой, с зеленым отливом, а нижние резцы настолько длинными, что вполне бы сошли за клыки. Оружие этого путника состояло из тяжелого лука и колчана со стрелами, а также меча в кожаных ножнах. Широкоплечий, судя по всему, не был вооружен, если не считать охотничьего ножа с толстым лезвием.

Взаимное разглядывание длилось недолго, затем клыкастый возобновил свое занятие. Оказывается, оно было вовсе не бессмысленным разбрасыванием камней: путник расчищал вход в пещеру. Убрав последние обломки, клыкастый скрылся внутри.

Широкоплечий вновь помахал козьей ногой, приглашая Карсу присоединиться к трапезе. Теблор подошел поближе, снял свой мешок, достал нож. Отрезав от туши ломоть мяса, Карса вернул ее дожариваться и сел.

— Ты говоришь на языке кочевников. Но что-то я не видал среди них никого, похожего на тебя, — сказал он широкоплечему.

— Да и теломен-тоблакаи вроде тебя здесь нечасто попадаются, — ответил тот. — Будем знакомы: я Маппо из народа треллей, которые живут к западу от Ягг-одана. А моего простодушного спутника зовут Икарием. Он — ягг…