Дом у железной дороги (СИ)

В моих мыслях я снова держу нож, хватаю его за волосы и откидываю его голову назад, вскрывая ему глотку одним резким движением – и он захлебывается, а на моем лице веснушки становятся бордового цвета. И я не сожалею ни на секунду, когда разжимаю пальцы и даю его телу упасть на пол. Напротив – я наслаждаюсь, когда смотрю на его предсмертные конвульсии, на то, как он зажимает свою шею ладонями, надеясь не то закрыть рану, не то не дать крови вытечь еще больше, на то, как эта самая кровь постепенно окрашивает и эти белые плиты, и новый коврик, который он купил неделю назад. Я жду, когда он умрет. Я хочу видеть, как он кончает свою жизнь вот так бесславно – в моих ногах и в собственной крови.

И я моргаю. И видение исчезает.

Он открывает дверь и протягивает мне руку.

– Не будешь связывать?

– Доверюсь.

Я смотрю ему в глаза и вижу, что он просто уверен в том, что я не сбегу. Я прибавил ему уверенности во всем – он должен быть благодарен.

Не беру его руку, а просто иду следом. Прохожу через комнату-коридор, поднимаюсь по лестнице и выхожу на первый этаж. Так свежо и пахнет ужином – он приготовил мясную запеканку, несколько салатов, куриные крылья и открыл вино (по моей просьбе). Поднимаюсь вперед него на второй этаж и сразу же иду к спальне. Той потрясающей спальне с огромной кроватью с полками для книг, торшером, цветами на подоконнике и кофейным столиком. Я смотрел на эту комнату каждый раз, когда Олег позволял мне сходить в ванную, и понимал, что это – самая уютная часть во всем доме. И когда я опускаюсь на кровать, то понимаю, что она такая же прекрасная, как и вся комната. Матрас не слишком жесткий, но и не слишком мягкий, подушки объемные, но не настолько, что ты в них тонешь. Белое постельное белье мелкой вязки, пахнущее порошком. Он мне даже пижаму для такого случая купил – чудак такой. На удивление даже для самого себя не злюсь на него, хоть и всей душой ненавижу пижамы. Даже соглашаюсь надеть ее: что за пижама-то, шорты да майка. И как только опускаюсь под одеяло, чувствую, как ноет позвоночник – все-таки, внизу кровать оставляла желать лучшего (особенно по сравнению с этой). Нежусь в постели минуту, а кажется – целую вечность.

И только открываю глаза, вижу – собрался уходить. Прошу его остаться. Не из-за того, что я соскучился по теплу человеческого тела, вовсе нет, конечно нет. Просто так мне будет проще найти ключи. Так я создам меньше шума. Да. Вижу – мнется в дверях. И говорю ему:

– Если боишься, что я сбегу, закрой все двери. Ночью ты и так сторожить меня будешь.

Отодвигаюсь к стене, откидывая одеяло в сторону. Только ложись, Олеж. Это ведь мой шанс на побег вру ли себе?.

Он даже раздеться боится. Ложится, как тогда, в ту ночь, прямо в одежде, и смотрит настороженно, но уже куда более доверчиво. Он думает, что я стал тем, кого он хотел видеть. Укрываю его одеялом, а он совсем расслабляется: даже на бок ложится.

А я закрываю глаза и чувствую, как мне хорошо. Как хорошо от мягкой постели, от свежего после проветривания воздуха, от теплого дыхания возле своего лица. И на несколько минут из моей головы исчезают все мысли.

Я позволяю себя поцеловать. Он все так же осторожен, все так же аккуратен и неловок, и у меня закрадываются подозрения – я его первый. Я будто бы его первая любовь. Та, что как фейерверк, как смысл жизни, как самое необыкновенное ощущение в его жизни. И в мыслях щелкаю себя по носу – как легкомыслен я стал, как расслабился и как близко к себе я подпустил того, кто разрушил мне жизнь.

Вдруг задумываюсь: а вправду ли разрушил? Где был я, когда был на свободе? В своей пустой квартире с пальмой и кактусом, лишь бы было о ком думать, постоянно в работе и бесконечных подозрениях во всех грехах человечества; по локоть в чужой крови, глотающий антидепрессанты и снотворное, лишь бы больше не видеть кошмары. А здесь я в неволе, но любим. Он делает для меня все, что я пожелаю, в этих четырех стенах целый мир, созданный для меня, и единственное его ограничение – клетка.

Когда он засыпает, я вожу рукой по его телу. Крепкому, слаженному телу. Он все так же скрывает его за этой водолазкой с катышками и джинсами, в которых я без труда нахожу ключи и сжимаю в кулаке. Сжимаю их крепче и смотрю на него спящего.

Я разжимаю пальцы.

========== Это происходит ==========

Комментарий к Это происходит

Олег

Иногда мне казалось, что Сергей сходит с ума. Теперь я думаю, может быть, в этом есть моя вина. Может быть, я был слишком внимателен к нему. Должен был дольше времени проводить с ним. Может быть.

А ведь в первые дни все было так хорошо.