Дом у железной дороги (СИ)

Ну, как хорошо. Относительно. Он кусался, когда я пытался к нему прикоснуться, швырял тарелки с едой в стену, пытался напасть на меня и сбежать (перестал считать его попытки уже после четвертой: мне казалось, он делал это мне назло, ведь он прекрасно понимал, что не сможет сбежать, а позлить хотел). Он даже пытался отковырять рацию от стены вилкой, которую стащил с обеда (после этого я стал приносить ему более дешевые и тупые, ну, которые еще погнуть легко, такие обычно в столовых местных дают; а ножей вообще лишил, но об этом потом). Обижался на меня, иногда позволял себе выматериться, но редко. В конце концов, Сергей сохранял свое достоинство до последнего. Никогда слезно меня ни о чем не умолял. Пытался шантажировать, брал на слабо, предлагал деньги – да. Но никогда не опускался на колени. За это, не буду скрывать, я его уважал и буду уважать.

В один из таких дней (по-моему, даже на третий) он попросил (приказал) мне съездить и купить ему нормальный кофе. Зерна, которые я покупал ему до этого, казались ему на вкус дерьмовыми, и он постоянно пытался обвинить меня в том, что я использую дешевые пакетики для заварки из киосков. Он уже понял, что я езжу в город ежедневно. Ну, это вполне логично, я ведь не стал бы торчать в четырех стенах круглосуточно, карауля Сергея и дожидаясь его приказов.

И когда я поехал за новыми зернами, я, наконец-то, продумал свой план. Я как рассуждал: всем буду говорить, что Сергей рванул отдыхать (например, в Италию), потому что его все достали. В конце концов, на подобную выходку он был способен. Сергей, он, знаете, правда необычный человек, который мог выкинуть что угодно. Мог и деньги покидать самолетиками из окна офиса, и нахамить репортеру, и внезапно уйти с пресс-конференции посреди интервью, потому что ему что-то не понравилось. Потому, думаю, я правильно решил, когда сочинил эту легенду. А то, что Сергей умчался без охранника куда-то, вполне объяснимо: он ведь человек спонтанных решений. Каждый, кто хоть немного знал его, ни капли не удивился бы такому раскладу. Так я рассуждал.

В моей версии было идеально почти все. Почти. Мне мешала Анна. Та самая кроткая, услужливая, идеальная секретарша Анна, которая никогда не задавала лишних вопросов и носила строго юбку чуть ниже колена, собирала темные волосы всегда в такой аккуратный пучок, что я представить не мог, почему за день у нее ни одна прядь не выбивалась. Она работала у Сергея с самого дня переезда штаба в центр – порядка трех лет, – а потому наверняка знала его не хуже (но, конечно же, не лучше) меня. И могла начать думать не о том.

Анна всегда мне нравилась, что бы я ни думал о ней. А Сергей, не к слову, периодически поддразнивал меня, что я нравлюсь ей. Лично я ничего подобного не замечал: я в принципе не особо хорошо определяю, что чувствуют другие люди, если они меня толком не интересуют. Мне не нравилось то, что я планировал сделать с ней. Но у меня попросту не было выбора, вы поймите.

Я ведь убивал. И очень много раз. Я прекрасно понимал, что далеко не всегда убивал плохих людей, заслуживающих смерти от пули в лоб. Потому я настроил себя так: это очередное убийство, такое же, как любое другое в горячих точках. Не сказать, что мне было от этого легче, но, по крайней мере, я попытался сделать хоть что-то.

Я проследил за Анной, чтобы, значит, узнать, по какому маршруту она ходит ежедневно домой. Ну, потому что нападать средь бела дня было бы бессмысленно и слишком рисково: дорога до самого метро была хорошо освещена и довольно многолюдна – наверное, в любое другое время я бы подумал, что это один из главных плюсов работы практически в центре города. Думал подстеречь ее в метро – тоже гиблое дело: в десять вечера народу еще полно. Но когда она вышла на своей станции, понял, что это мой единственный шанс. Тщательно все спланировал. Обошел ночью район, прошелся от метро до ее дома пару раз, представляя, где лучше совершить запланированное. Она идет от метро до ближайшего двора примерно сто метров. Сворачивает в переулок, но нападать в нем опасно: переулок совсем небольшой, а слышимость в нем хорошая. После переулка идет через детскую площадку, мимо детского сада (все это еще метров триста). Но для того, чтобы дойти до своего дома, она должна пройти арку (небольшая совсем, метров шесть-семь, не больше) – еще пара метров, и становится уже поздно, потому что она достает ключи, прикладывает к домофону и входит на частную территорию с кучей многоэтажек. Мне туда проникнуть без шансов. Означает одно – я должен напасть в момент, когда она будет проходить через арку. Место нелюдное, без фонарей. Единственный шанс.

Старался не думать о том, с кем именно собирался это сделать. Так ведь надо. Честное слово, я бы никогда ее и пальцем не тронул, если бы не обстоятельства. Я ведь человек не злой по своей сущности. Просто в моей жизни постоянно появляются какие-то обстоятельства, ради которых приходится быть им.