Дом у железной дороги (СИ)

С Сергеем интересно было говорить. Вернее, по большей части, слушать его. Все-таки, одиночество и четыре стены давили на него, и он начинал говорить даже со мной. Мы как будто заново знакомились. Я, например, до того, как все совершил, не знал, что он всегда хотел завести домашнее животное. Кошку, говорил, не хочу, строптивая больно. Собаку, говорил, тоже не хочу, потому что выгуливать постоянно надо. А вот ворону, говорил, самое то. Говорил, вороны тоже строптивые, крикливые, но зато верны всегда будут одному своему хозяину. Ревнивые, говорил, до жути. Рассказал мне даже, как во времена студенчества планировал себе ворону с улицы взять.

– Это, Олеж, забавная история была, – когда он что-то рассказывал мне, всегда сидел на кровати (совсем изредка на стуле, не знаю почему) перекинув ногу на ногу или вовсе подобрав ноги под себя. (Помню то, что когда он мне об этом рассказывал, уже был в домашней одежде, которую я ему купил, – его костюм мне пришлось сжечь.) – У нас пару отменили, и я пошел в парк. Я в то время еще курил: нервы из-за соседей постоянно сдавали, – (я хотел было сказать, что он и до сих пор курит, но он опередил меня и добавил, что сейчас только из эстетических соображений и вообще не имеет никакой зависимости.) – Присел покурить, сумку рядом положил. По-моему, это уже ноябрь был, нет? Да, точно, ноябрь, прохладно было довольно. Курю себе спокойно, а потом вижу, что рядом на скамейку ворона села. Смешная такая, головой вертит, – он улыбался. На несколько секунд я перестал его слушать (вы даже представить себе не можете, как он становится красив, когда начинает улыбаться; не скалиться, как на обложку журнала, а улыбаться искренне, как когда говорит о чем-то приятном). – …клюет замок. Блестящий же, ты ведь знаешь, такие блестящие металлические замки на сумках, да? – я кивнул. – Клюет замок, сумку украсть пытается, а в сумке же ноутбук лежит, тяжеленный, а ворона, дуреха, не понимает, клювом замок хватает, крыльями машет, взлететь пытается. А я смотрю на нее, курю, даже как-то жалею, что камеры под рукой нет. Смешная птица, говорю же. Ради интереса сигарету ей дал, а она клюнула, представляешь? – он засмеялся. Он редко смеялся в те дни, особенно рядом со мной. Все время старался показать мне, как зол на меня. – Подумал еще, может, с собой ее в общагу взять. Громче моих соседей она не будет – это точно. А так хоть появится хоть какой-то умный собеседник.

– И вы пробовали ее взять в руки?

– Конечно. Протянул обе руки, попытался взять так, чтобы прижать крылья, – он изобразил, как это делал. – А она как начала клювом щелкать, клюнула снова. В общем, я решил, что это гиблое дело, и оставил ее в покое. Она поклевала мою сумку еще минуту и улетела. Наверное, ждала, когда я ей что-нибудь блестящее дам, а у меня вон, только сигареты с собой были.

Я после того разговора, кстати, купил ему ворону. Ненастоящую, конечно. Небольшую такую, с ладонь примерно (какую уж нашел), из искусственных перьев и всякого такого, белую такую, на небольшой деревянной жердочке. И подарил ему. Ну, как бы между делом. Вот, Сергей, новая одежда и книги, вот конфеты, о, а это что? ах да, это, купил вам ворону, ну просто так, увидел и не удержался. Он засмеялся, когда нашел ее, а после фыркнул, и губы у него так скривились.

– Ну ты и чучело, Олег.

И не говорил со мной весь вечер. Я до сих пор не знаю, чем именно и как вообще я обидел его в тот день. Может быть, он увидел какую-то насмешку в этом подарке – я не знаю. Я знаю только то, что мои мысли были чисты, и я никогда не хотел его обидеть. Наоборот, я хотел, чтобы ему было комфортно. Даже комфортнее, чем у него дома.

Он вообще был человеком настроения. А настроение у него менялось быстро. И никогда нельзя было угадать, почему. Мог сидеть, говорить со мной обо всем, рассказывать что-то из жизни, а в следующую секунду мог взять и кинуть в меня подушку и послать вон из комнаты. Мог кричать на меня по рации, покрывать всеми словами, которые знал, а потом внезапно начать рассказывать о том, в какой момент жизни решил начать отращивать волосы. Потому я всегда старался быть с ним мягче. Чтобы он был уверен, что я не представляю ему никакой опасности, что рядом со мной он может быть расслаблен и всегда спокоен.

Вспомнил еще, он рассказывал, как впервые решил, что займется программированием. Говорил, это не было спонтанным решением.