Домашний и дикий (СИ)

Дайме удивленно замер. Что это значит? Почему смеется человек и сердится Линчи? Может, Линчи расстроился, что теперь у них нет всего этого богатства, и им придется быть слугами имперских нек?

Дайме осторожно пробрался на кухню. Линчи рылся в холодильнике, раскидывая продукты.

— Линчи… — сказал Дайме, — я не жалею, что это все потерял. Зато теперь мы принадлежим только друг другу. А ты… ты не жалеешь?

Линчи посмотрел на него поверх дверцы холодильника. Глаза его горели в полутьме.

— Я не жалею. Я надеюсь, что в один прекрасный день разорву всех захватчиков вот этими самыми лапами, — прошипел он.

“Каких захватчиков”, — хотел было спросить Дайме, но не решился. В общем-то он догадывался, что Линчи говорил о людях, и не хотел злить его этой явно чувствительной темой.

Вместо этого он тоже заглянул в холодильник и стянул оттуда палку колбаски. Разломил ее на две половины и протянул одну Линчи. И Линчи смягчился от колбаски, забыл о людях и почесал его за ухом.

***

Линчи все гадал, через какие ворота им будет дозволено войти во дворец имперского нечьего клана. Вот бы через Южные — как сам император. У Линчи даже хвост распушился от такой дерзкой мечты. Может быть, через Западные? Или через Восточные, они с Дайме все же члены клана теперь, хоть и младшие слуги. Но, увы — Мейсон провел их через неприметную калитку, мимо хозяйственных построек, и Линчи не заметил даже, как они оказались по ту сторону красной стены — на территории дворца. Было радостно и немного страшно, как перед прыжком с моста в реку. Куда, интересно, его определят? Вот бы на кухню, распорядителем, или в охрану. А Дайме мог бы подбирать наряды и расчесывать хвосты высокородным особам, он же любит это дело.

Мейсон привел их в одну из комнат в покоях Райне-принца. Самого принца там не было, поэтому они уселись на высокие жесткие стулья — ждать.

— Тут почти все как у нас… как в поместье, — сказал Дайме.

Линчи осмотрелся вокруг: затянутые тканью окна и стены, завитушки на мебели и ненужные вещи, небрежно расставленные там и сям.

— И правда, похоже.

— Покойный господин посланник был тонкий ценитель местного колорита, — усмехнулся Мейсон. — Некоторых предметов заказывал точные копии. Вот, например, ритуальный столик, который в императорской малой спальне — у нашего посланника точно такой был. А знаете, зачем этот столик?

— Для божественного рождения нечат, — благоговейно сказал Линчи.

— Правильно. А как думаете, неков резал на нем господин посланник?

— Никого он не резал, — разозлился Дайме. Опять человека защищал. — И что еще за божественные нечата, у нас обычные у всех рождались.

— Божественные только в императорской семье родятся, — объяснил Линчи. — Они не из задницы, как все неки, а через разрез в животе выходят, — он склонился к уху Дайме и зашептал: — Вроде бы принцы сами себе животы режут и достают нечат. Но я не верю, что сами.

— И много у цивилизованных неков нечат рождалось? — заинтересовался Мейсон. — Сколько у тебя было братьев?

Но Дайме не успел ответить. Двери распахнулись, и белый нек в накидке церемонно пригласил их в кабинет принца.

И там Мейсон уселся рядом с креслом своего хозяина, нагло прижимаясь к его ноге. Линчи поклонился и стоял согнувшись, как и положено по этикету, пока принц не разрешил ему разогнуться. Мейсон вчера весь вечер учил их с Дайме, как себя вести. Как выяснилось, Линчи многого не знал.

Принц подозвал к себе Дайме и тут же начал спрашивать:

— Кроме тебя в человечьем поместье были еще неки?

— Нет, мой принц, — мяукнул Дайме нерешительно.

Линчи тоже принца побаивался, тот злющий и сильный был.

— Странно все же, по документам посланник за восемь лет купил четырнадцать неков, — принц задумался и вдруг спросил то же самое, что и человек: — Сколько у тебя было братьев?

Дайме опустил голову, задумавшись.

— Я один родился, кажется…

У Линчи в голове аж зачесалось от мыслей. Как такое могло произойти, чтобы в помете был всего один нечонок? Обычно рождалось пять-шесть нечат, а у высокородных бывало и по восемь. У самого Линчи было три живых братика, один в тюрьме сидел, а двое других подались на поиски счастья в Таннофер, и больше их никто не видел. Много вольных неков гибло в уличных драках и умирало от голода, но ведь домашние все должны выживать, в таком-то богатстве. Может, люди дают своим некам специальные таблетки, чтобы не рождалось так много нечат? Или просто выкидывают некрасивых, и те становятся бездомными неками?

— Остальных наверняка утопили или продали извращенцам, мой принц, — поднял голову Мейсон. — Мы добьемся независимого расследования, нельзя это так оставлять.

Линчи сжал кулаки, до боли впиваясь когтями в ладони. Что этот гадкий раб говорит такое, как это утопили? А если бы его мурри тоже утопили, и они никогда бы не встретились? Бедный Дайме.