Домби и сын

На дорог Вальтеръ не безъ удовольствія припомнилъ, что м-съ Макъ Стингеръ каждое воскресеніе поутру отправлялась въ отдаленную капеллу слушать проповдь достопочтеннаго Мельхиседека Гоулера {Howler буквально значитъ р_е_в_у_н_ъ. Авторъ осмиваетъ здсь изступленныхъ фанатиковъ, слава которыхъ между простолюдинами основывается преимущественно на шарлатанскомъ искусств кричать во все горло и выдлывать арлекинскіе жесты во время своихъ поученій. Англія, какъ и Сверная Америка, при всей своей образованности, является привилегированной землей сектантовъ и фанатиковъ. Среди безчисленнаго множества сектъ особенно прославились своимъ сумасбродствомъ: Seekers (искатели), Tumdlers (кувыркатели) и Ranters (пустомели). Гоулеръ, какъ видно, принадчежалъ къ сект Реньтеровъ, и о нихъ-то говоритъ здсь Диккенсъ. Прим. переводчика.}, стяжавшаго громкую извстность между нкоторыми особами. Сей благочестивый иастырь служилъ первоначально на вестъ-индскихъ докахъ при винной контор, откуда его выгнали по ложному подозрнію, будто онъ завелъ гршное обыкновеніе просверливать буравчикомъ бочки съ ромомъ и прикладываться къ нимъ своими устами. Разумется, это была клевета, взведенная на него общимъ нашимъ врагомъ, человкоубійцею искони. Достопочтенный Мельхиседекъ недавно предсказалъ съ своей каедры, что ровно черезъ два года, въ этотъ самый день, въ десять часовъ утра, воспослдуетъ преставленіе свта, и по сей причин открылъ y себя на дому пріемъ благочестивыхъ слушателей и слушательницъ реньтерской секты, на которыхъ, въ первое собраніе, слова краснорчиваго проповдника произвели самое могущественное впечатлніе; и когда словесное стадо, осненное посл проповди вдохновеннымъ наитіемъ, принялось совершать священную пляску, восторжениые слушатели и слушательницы вдругъ вс до одного съ ужаснымъ трескомъ и шумомъ провалились въ кухню и опрокинули катокъ, принадлежавшій какой-то словесной овечк.

Обо всхъ этихъ подробностяхъ капитанъ Куттль подъ веселую руку разсказалъ Вальтеру и его дяд, когда однажды вечеромъ, посл благополучной сдлки съ маклеромъ Брогли, репетировалъ извстную балладу о любовныхъ похожденіяхъ Пегги. Самъ капитанъ тоже съ большою аккуратностью каждое воскресенье ходилъ въ ближайшую церковь съ королевскимъ флагомъ, посщаемую моряками, гд онъ, за отсутствіемъ законнаго сторожа, дряхлаго и больного, добровольно принималъ на себя обязанность верховнаго надзора надъ мальчиками, для которыхъ особенно былъ страшенъ его таинственный крюкъ. Зная капитанскій обычай, Вальтеръ бжалъ изо всхъ силъ, чтобы предупредить его выходъ, и эта поспшность была увнчана вожделннымъ успхомъ. По прибытіи на корабельную площадь, молодой человкъ, къ величайшей радости, увидлъ и шрокій синій камзолъ и жилетъ, развшенные для просушки передъ отвореннымъ окномъ капитанской квартиры.

Казалось невроятнымъ, что смертные глаза могли видть этотъ костюмъ въ разлук съ своимъ хозяиномъ, но не подлежало никакому сомннію, что жилетъ и камзолъ висли безъ капитана, иначе его ноги непремнно загородили бы уличную дверь, такъ какъ дома на корабельной площади очень невысоки. Удивляясь этому открытію, Вальтеръ только однажды стукнулъ молоткомъ{Въ Лондон, какъ и во многихъ другихъ европейскихъ городахъ и отчасти въ нашихъ остзейскихь провинціяхъ, вмсто колокольчиковь почти во всхъ домахъ употребляются молоточки, утвержденные въ дверяхъ надъ металлической доской. Человкъ порядочный, длающій визитъ другому, тоже порядочному человку, должень стукнуть по крайней мр два раза. Воть почему капитанъ Куттль не догадался сначала, что пришли къ нему. Прим. переводчика.} въ дверь капитанской квартиры.

— А, это не ко мн! — воскликнулъ капитанъ въ своей комнат. — Врно кто-нибудь пришелъ къ Макъ Стингеръ.

Вальтеръ ясно разслышалъ эти слова и стукнулъ молоткомъ два раза.

— Ну, такъ, стало быть, ко мн. Кому это понадобился капитанъ Куттль?

И вслдъ затмъ высунулась изъ окна интересная фигура Куттля въ чистой рубашк и подтяжкахъ, въ праздничномъ галстух и лощеной шляп на голов.

— Валли! — вскричалъ капитанъ, съ изумленіемъ осматривая неожиданнаго гостя. — Ты ли это любезный?

— Я, я, капитанъ, — отвчалъ Вальтеръ, — скоре пожалуйста впустите меня.

— Что такое, дружище? — спросилъ капитанъ съ тревожнымъ участіемъ, — не случилось ли чего опять съ нашимъ старикомъ?

— Нтъ, нтъ, — сказалъ Вальтеръ — все обстоитъ благополучно, да только впустите меня.

Капитанъ выразилъ свое удовольствіе и сказалъ, что сейчасъ сойдетъ внизъ отворить дверь.

— Зачмъ же ты такъ рано пришелъ, Валли? — спросилъ Куттль, сомнительно посматривая на молодого человка, когда они взбирались наверхъ.

— Дло вотъ видите ли въ чемъ, любезный канитанъ, — сказалъ Вальтеръ, усаживаясь на стулъ, — я боялся не застать васъ дома, a между тмъ мн нужно кой о чемъ съ вами потолковать.

— Хорошо, хорошо, — сказалъ капитанъ, — да чмъ тебя угостить, мой милый?

— Угостите меня вашимъ совтомъ, капитанъ Куттль, — отвчалъ Вальтеръ улыбаясь. — Больше мн ничего не нужно.

— Ну, говори. Мои уши къ твоимъ услугамъ.