Домик под скалой

– Честное слово, – пробормотала Анна. – Пожалуйста, не…

– Эй, – Фрейзер поднял палец, останавливая ее, – на вашей афише написано, что я могу заплатить столько, сколько сочту уместным, и именно так я и делаю. Честно говоря, это стоит гораздо больше. И мы обязательно придем еще – моей жене Эмме понравится. Как ты думаешь, Джейми, маме понравится?

– Конечно, – подтвердил сын. – Понравится! Можно, мы придем на следующей неделе?

Фрейзер посмотрел на Анну, вопросительно вскинув бровь, но она покачала головой:

– Сомневаюсь, что будет продолжение.

– Почему? – запротестовал Фрейзер. – Из-за какого-то сварливого старика? Готов поспорить, больше он тут не появится.

Анна улыбнулась, но промолчала. Она хорошо знала, какое значение имеет сарафанное радио для таких начинаний, как ее обеденный клуб. Какими бы дружелюбными и понимающими ни были Кейт с Натаном, они обязательно расскажут о ланче в «Счастье рыбачки», и скрыть досадный инцидент не удастся. Для них, не знающих подоплеки слов Роберта, это просто проходивший мимо старик с клюкой, который ни с того ни с сего на них набросился. Вдобавок он уже пытался помешать открытию обеденного клуба. Последствия этих двух эпизодов будут гораздо серьезнее, чем неловкость, которую она испытала сегодня. Не говоря уже о том, что теперь Анна никогда не забудет выражение шока и обиды на лице старика, когда он уходил.

Фрейзер окликнул мальчиков, и они направились к причалу, где их ждала «Радость Кэсси». Роберт Маккензи задержался, помогая убрать со стола.

– Простите, – сказал он, когда они вернулись на кухню.

Анна стояла к нему спиной, складывая тарелки в раковину. Затем она оперлась на край мойки и посмотрела на море за окном.

– Вы знали, что он собирается все нам испортить. Знали?

Ответом ей было молчание.

– Я кое-что слышал вчера вечером в пабе, – наконец сказал Роберт. – Дугги видел афишу, снова разволновался и кому-то звонил, рассказывал об этом. Я хотел вас прикрыть.

Анна кивнула и повернулась к нему:

– Поэтому вы пришли?

Он отвел взгляд:

– Я подумал, что, если буду тут, он не решится. Мне жаль. Следовало бы или прийти к нему заранее, или увести его от стола.

– Я взрослый человек. И могу сама за себя постоять. Сказали бы мне, и я бы разобралась.

– Вы правы. – Взгляд у него был мрачным. – Извините.

Анна кивнула:

– А что это за история с его домом?

– После оползня Дуглас отказался переезжать – он родился в этом доме и всегда в нем жил. Но там требовался серьезный ремонт, который старику оказался не по карману. И впервые в жизни ему пришлось взять кредит под залог дома. А потом он не смог его выплачивать. Пришлось мне.

Анна смотрела на него во все глаза:

– Это очень благородно.

Роберт покачал головой:

– Делаю, что могу. Кэсси бы этого хотела. Мы, местные, все приходимся друг другу родственниками – в той или иной степени.

Анн посмотрела на гору тарелок в раковине.

– Вам пора идти, – сказала она. – Вас ждут, а мне нужно заняться посудой.

Он молчал, но Анна не оглядывалась.

– Спасибо за ланч, – еще раз поблагодарил он и вышел.

Милая шелки!

Я сглупил. Думал, что помогаю, но сделал только хуже. Ты бы предупредила меня, что это плохая идея. Ты всегда видишь, что нужно делать и как.

Не знаю, почему это меня так беспокоит. Собственно, мы с ней едва знакомы.

Будь ты рядом, ты подсказала бы, как все исправить. Будь ты рядом, ты с самого начала поступила бы так, как надо.

Почему ты не со мной?

Глава восемнадцатая

Свинцовая усталость словно сковала тело Анны. Ей никак не удавалось разогнать меланхолию, охватившую ее после ухода Роберта Маккензи. Она молча вымыла посуду и отклонила предложение Пэт выпить, не желая подробно рассказывать о своей последней, унизительной встрече с Дугласом Маккином: из своего окна Пэт не могла этого видеть. Анна ломала голову, что следовало сделать иначе, но так ни до чего и не додумалась.

– Это не в твоей власти, – сказала ей Кэти, когда кухня засияла чистотой и Анна свернулась калачиком на диване, прижав к уху телефон. – Просто на свете есть такие люди. Я рада, что этот парень, Маккензи, поставил его на место.

– Видела бы ты его лицо, – сказала Анна. – Словно весь его мир рухнул.

– Не жалей его. Он этого не заслуживает.

– Я не жалею. Правда. Но мне вдруг пришло в голову, что я тут столько всего не знаю. Истории, которые ставят меня в тупик, связи, которые мне никогда не установить. Я думала, что постепенно привыкаю, но не знаю, стану ли я тут когда-нибудь своей.

– Брось ты эти мысли, – сказала Кэтлин. – Ты там всего пару месяцев. Думай о хорошем – о тех, с кем ты подружилась.