Домочадец

– Я вошёл в дом и в прихожей увидел гору грязной обуви, сваленной в углу,– вполне серьёзно ответил Шмитц. – Под этой беспорядочной горой проглядывал фрагмент бежевой половой плитки с бордовыми змеевидными узорами. В этом углу когда-то стоял мой велосипед, на котором в войну я каждое утро ездил за молоком и творогом к госпоже Терпитц. Далее я прикоснулся к кнопке звонка, и дверь открыла госпожа Игнатьева. Мой переводчик объяснил ей, что я пожаловал с добрыми намерениями, и она, светясь прекрасной улыбкой, пригласила меня в дом. Всё, что я увидел внутри, думаю, вам будет неинтересно, поскольку любому русскому хорошо известны достопримечательности коммунальных квартир. Мне разрешили осмотреть клети, разделённые шаткими, косыми стенами, воздвигнутыми с дьявольской жестокостью некомпетентными строителями. Повсюду я искал хоть какие-то намёки на былой скромный уют нашего семейного очага. Я мысленно отбрасывал нелепые стеновые перегородки и пытался восстановить обстановку нашего зала, в котором больше не было круглого стола из красного дерева с резными изогнутыми ножками, не было стульев и любимого маминого пуфика с вышитым вручную баварским пейзажем. Из семейных вещей я обнаружил на подоконнике фарфоровую пепельницу отца с гербом Кёнигсберга. Наше прошлое здесь было выкорчевано с корнями по утверждённой кем– то методике уничтожения чужой истории. Я всё же пытался найти точки соприкосновения со своим ярким, разноцветным детством, но визуальных доказательств нашего семейного благополучия в доме не осталось. Признаки моего родства с родительским домом были настолько скупы, что мне в конце концов пришлось домысливать скромную обстановку нашего перестроенного жилища, чтобы вернуть всю полноту детского восприятия отчей обители. Чувство глубочайшего прикосновения к родительской святыне пришло много позже, когда я разрушил фанерные перегородки и сызнова спроектировал интерьеры моего современного жилища. Я не стал делать из этого дома музей. Из кошмарного житейского наследия нескольких несчастных семей я сконструировал новый, ещё толком необжитый мир, в котором гостят пока мои родственники, но постоянных жильцов ещё не завелось. Однако – и это прогресс! – то, что сейчас я веду приятные разговоры с внимательными собеседниками и мы с интересом слушаем друг друга, является справедливой развязкой сложных взаимоотношений наших народов.

– За это нужно выпить, – направил в нужное русло откровения Вальтера Константинов. – Давайте поднимем бокалы за примирение наших народов!

Все встали и звонко чокнулись. Константинов, которого явно повело от разнообразия спиртных напитков, гордо поглядывал на Вальтера. Джулия и Стэлла делали вид, что монолог Шмитца пронял их до глубины души.

– Я хотел бы завершить своё выступление одним кратким пояснением, – сказал Вальтер, подставляя только что опустошённый фужер под обильную струю из бутылки, услужливо поднесённой Константиновым. – Я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, будто в беспорядке и элементарной антисанитарии, царивших в этом доме десятки лет, я виню вас и русских вообще. Вы, как и мы, пережили жесточайший гнёт полицейского государства. Но в отличие от русских поражение во Второй мировой войне вернуло немцев на истинный путь. Когда мы приступили к восстановлению страны, вы – победители – отправились на новый штрафной круг истории, который надолго отбросил вас от достижений западных демократий. Но удивительное – в другом! – Вальтер повеселел и по-отцовски погладил меня по затылку тяжёлой влажной ладонью. – Я не устаю поражаться выносливости и терпимости русского народа. В условиях, не пригодных не то что для развития нации – для самого физического существования, – вы выжили, сохранили младенческий интерес к жизни и сумели понять, причём на уровне нескольких поколений, что ваше общество требует глубокого реформирования. Вот эти симпатичные юные особы, – Вальтер указал фужером на нашу жующую троицу, – и будут строить новую Россию.

– Спасибо за доверие, – загадочно улыбнулась Стэлла. – Ваше пожелание мы примем к сведению.

– Ну что ж, а теперь пойдёмте в сад, – предложил Вальтер. – Вино можно взять с собой. Я покажу, как вчера с Верой мы пропололи цветочную клумбу.