Домовой, которого любили...

Мария глубоко вздохнула от удивления и восторга, рассматривая это удивительное существо, а потом взволновалась, услышав, как он шмыгает носом:

— У него что? Насморк? — и посмотрела на Ангелину Степановну.

— А ты у него спроси! — посоветовала она.

— У тебя насморк, Иннокентий? — не отрывая от него взгляда, послушно спросила Мария.

— У каждого насморк будет, если на сквозняке посидишь! Там за шкафом кошмарно дует! — заворчал Кеша. — Окно заклеить надо!

И обратился к Ангелине Степановне:

— Дай-ка чистую тряпочку, пожалуйста!

Иннокентий сморкался и вытирал нос, а все молчали, смотрели, как он это делает.

Мария, Дашенька и Федя на него уже с любовью смотрели, а Петя и отец с некоторым удивлением, всё еще толком не определив своего отношения к этому существу.

— Ну что, разрешаете мне жить у вас? — деловито спросил Кеша, закончив вытирать нос и аккуратно сворачивая тряпочку.

Он задал вопрос будто бы всем, но смотрел на хозяина дома.

И Дашенька на отца смотрела. И мальчишки.

И Ангелина Степановна искоса взгляд на сына бросила.

Мария первая не выдержала молчания:

— Что ж, думаешь, мы тебя выгоним, что ли?

Писатель засмеялся, сказал:

— Ладно, живи! У меня сегодня впервые пасьянс сошелся на компьютере!..

И все дружно засмеялись, хоть и не все поняли, при чем здесь пасьянс.

Иннокентий радостно сообщил:

— Теперь у меня и фамилия есть! С вашего разрешения я — Иннокентий Бубенчиков! Ура!

И вся семья тоже “ура!” прокричала.

Волшебницы

 В этот вечер Ангелина Степановна принимала своих подруг. Это была традиция.

— Ну, Иннокентий, ты сегодня не показывайся. Ладно? — предупредила Ангелина Степановна, украшая стол для гостей.

— Ладно, — согласился он. — Но ты сама не выдержишь!

— Выдержу! — твердо сказала она. — Пусть это будет только наша тайна!

Одна из подруг была ее коллега. Учительница. С большой буквы. Звали ее Полечка. Она была еще совсем молодая. Но и Ангелина Степановна была душой молода. Поэтому они и подружились.

У нее учился Федя. Она ему иногда ставила двойки по математике, потому что была очень строгая и хотела, чтоб ее ученики хорошо учились.

Но Федя ее все равно любил, потому что она если двойку ставила, то это была справедливая двойка, а не просто потому, что у нее было плохое настроение.

Ангелина Степановна говорила, что Полечка была, конечно, волшебница: ее ученики в старших классах хорошо учились и очень любили творческие задания, а многие и сами потом становились волшебниками!

А еще Полечка умела делать фокусы. Так же хорошо, как сам великий фокусник Акопян. А, может, даже и лучше.

А, может, и не фокусы это были, а самое настоящее волшебство, без всякого обмана.

У нее исчезали предметы, покрытые платком или положенные в ящичек.

Разрезанная веревка вдруг непостижимым образом становилась целой.

А то вдруг из рукава вылетала синица и опускалась ей на плечо.

А уж о картах и говорить нечего: она всегда могла сказать, валета или десятку, или какую другую карту вы задумали...

Если ее второй класс ”А” хорошо работал, она после уроков обязательно показывала им какой-нибудь фокус.

Дети были в восторге, все пытались угадать, как она это делает, но разгадать не могли, и так и стали думать, что это — самое обыкновенное волшебство!

Полечка не гордилась своими талантами. Она всегда уверяла, что волшебников и волшебниц на земле не так уж мало. А один раз в жизни даже не волшебник может чудо сотворить!

А другая подруга, Стелла Ивановна, когда-то Ангелину Степановну в институте русской литературе учила.

Она была старше Ангелины Степановны всего-навсего на десять лет, а в зрелом возрасте такая разница совсем незаметна, поэтому они потом и подружились.

Она тоже была волшебница.

Во-первых, она любила поэзию и могла часами читать наизусть стихи.

Во-вторых, она чуточку умела читать мысли людей и точно знала, кому трудно жить и кому надо помочь.

А, в-третьих, она беседовала с растениями, как с братьями или сестрами. И они отвечали ей!

Она приходила к Ангелине Степановне и сразу бросалась к подоконникам, где в цветочных горшках росли всякие комнатные цветы. Она шепталась с ними, гладила их, лелеяла, поливала чем-то, подкармливала...

— Что бы я без тебя делала?! Какая красота! — восклицала Ангелина Степановна каждый раз, увидев, как зазеленели, и распушились, и зацвели ее герани, фиалки и розы.

Про Ангелину Степановну подруги тоже много хорошего знали, и были уверены, что и она умеет совершать чудеса.

— Какой волшебный вкус у твоего борща! — ахали они.

А в другой раз, съев всё, что лежало на тарелке, дружно восклицали:

— Волшебный пирог!!!

Когда подруги собирались вместе, они непременно просили ее спеть:

— Спой! У тебя такой волшебный голос!

— Давайте вместе! — застенчиво предлагала она.

И они вторили ей...

А еще они любили Ангелину Степановну за доброту.

— Тебя хлебом не корми, только дай кому-нибудь помочь! — подшучивали подруги. — Последнюю рубашку снимешь и отдашь!

Впрочем Полечка и Стелла Ивановна тоже были добрыми и бескорыстными, помогали друг другу (и другим людям, кому могли!), а от этого им самим и всем-всем становилось веселее жить.