Домовой, которого любили...

— Домовой я! Зовут — Иннокентий, фамилия — Бубенчиков, — представился он и шаркнул ножкой в поклоне. — А у вас, правда, домовые живут?

— Нет, мы пошутили! — опять в один голос сказали подруги.

— Очень жаль! — опечалился Иннокентий.

А потом подпрыгнул и предложил:

— Давайте играть!

И они все играли в прятки. Потом они играли в догонялки. А когда устали, начали играть в лото.

Иннокентий помогал Пете выигрывать. А Дарья и Федор выигрывали сами. Ангелина Степановна и ее подруги всё проигрывали и проигрывали.

И все вместе хохотали, как сумасшедшие!

Потом подруги собрались уходить. Иннокентию ручку пожали и обещали тайну сохранить!

Ангелину Степановну упрекнули:

— А ты от нас хотела такое чудо скрыть! Ай-яй-яй!

— Пойду котят кормить, — сообщила Ангелина Степановна, собрав вкусные остатки от званого обеда и взяв пакет молока. — Кто со мной? — обратилась она к внукам.

Двоник Иван Петрович

Мальчишки носа не высунули бы на улицу, если б только одна бабушка пошла кошку с котятами кормить. Но с ней отправился Кеша, а они уже следом за ним: не захотели расстаться.

Они шли к подвалу, повернувшись спиной к ветру, несущему заряды снега, оступались в сугробы, и Федя кричал Пете:

— Мы погибаем! Так и не дойдем к Северному полюсу!

— А нас спасут! Работай на рации, передавай: “Терпим бедствие!”

И оба на Иннокентия посматривали: нравится ли ему, как они играют?

Котята очень неохотно вышли из подвала на ветер и мороз. Но голод — не тетка, вот и пришлось к миске подойти.

— Ну, ребята, вы растете, как на дрожжах! — обрадовалась Ангелина Степановна, увидев, как подросли ее подопечные. — Скоро и мышей ловить будете!

А Кеша подбежал и с каждым котенком по-своему, телепатически, поздоровался...

Сердитая соседка с девятого этажа показалась из-за угла:

— Каждый день — пакет молока для этой дряни! Это ж сколько денег на ветер пускаете?! Топить их надо...

И вдруг, словно кто толкнул ее, — шлеп! — растянулась на тротуаре, головой в сугроб окунулась.

Федя и Петя были хорошие мальчики. Они бросились ей помогать.

У сердитой соседки снег был в шапке, в волосах, за воротом, в рукавах...

Она даже спасибо мальчишкам не сказала, а так, ругаясь, и скрылась в подъезде.

— Иннокентий, это ты виноват? — догадалась Ангелина Степановна и всплеснула руками. — Ты каким-то образом толкнул ее?!

— А зачем она говорит: “Топить! Топить!” — возмутился Кеша. — Нет, чтоб покормить живые существа! А сама сколько еды в мусоропровод выбрасывает!..

— Ой, Иннокентий, прошу тебя, не борись за справедливость! А то как бы худа не вышло! Ты же не все еще в нашей жизни понимаешь...

— Ну, это-то я понимаю, — буркнул он. — Да ладно уж! — неохотно пообещал.

Мальчишки уже не покоряли Полюс. Они теперь были моряками и боролись с бурей в океане...

— Ты — океанский лайнер! — кричал Петя.

— А ты — спасательная шлюпка, я тебя на воду спустил!.. — объяснял ему Федя.

Иннокентий прыгнул на них.

Ох, как весело им стало! Они барахтались в сугробе и совсем не хотели идти домой.

У подъезда их встретил дворник Иван Петрович.

Петя и Федя уставились на него, и чуть не закричали:

”Здравствуйте, дедушка Мороз!”

Иван Петрович был весь в снегу, брови и усы у него распушились и заиндевели, валенки и тулупчик тоже были, как у Деда Мороза, и, словно, чтоб завершить такое подобие, он тащил на плече заснеженную пушистую елку.

— Это я для вас, Ангелина Степановна! Для ваших внуков! Подарок вам на Рождество! — остановился и торжественно объявил он.

Мальчишки запрыгали, Ангелина Степановна обрадовалась:

— Вот спасибо! Теперь не надо по елочным базарам бегать! Да разве такую красавицу и найдешь там!

Иван Петрович сам охотно дотащил елку до их квартиры, а потом помог устроить деревце на балконе, где его мороз сохранит, потому что устанавливать и наряжать елку было еще рановато.

А деньги Иван Петрович наотрез отказался брать:

— Да что вы, право слово! Добро меж людей по кругу ходит, от человека к человеку... Вот оно к вам и вернулось! Не возьму я денег, не возьму! У вас, Ангелина Степановна, только пенсия, а у меня и пенсия, и зарплата! — и он нахмурил брови и торопливо ушел.

— Ну, друзья мои, раз елка в доме, значит, и праздники на носу! — сказал отец в дверях своего кабинета.

Он еще собирался поработать до ухода на дежурство, но выглянул елку посмотреть.

— На чьем носу? — хитро спросил Петя. — Если на моем, так мой нос коротенький!

— Не на твоем! Не на твоем! — засмеялся отец. — На моем носу! Он длиннее!

Иннокентий сразу догадался, что это шутка. А раз шутка, то надо смеяться. И он расхохотался!

Отец посмотрел на него доброжелательно:

— Молодец какой! Шутки понимаешь! Это обнадеживает!

Иннокентий был очень честный домовой:

— Раньше я не понимал. Меня твоя мама научила!

— О — о! — внимательно посмотрел на него Александр. — Да ты еще и справедливый парень! Вообще надо бы нам с тобой поговорить по душам, дружище! Может обоюдная польза получиться... Это ты написал мне, что я ерунду сочиняю?

— Не обижайся, я пошалил! — потупился Иннокентий. — А если хочешь, я тебе о моем мире подробно расскажу... Хочешь?