Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Государь мой! сказалъ онъ Донъ-Кихоту, я человкъ миролюбивый, и благодаря Бога, умю прощать наносимыя мн оскорбленія, потому что у меня на ше сидятъ жена и дти. которыхъ я долженъ прокормить и воспитать. По этому вы можете быть уврены, что я никогда не обнажу меча ни противъ рыцаря, ни противъ послдняго мужика, и отнын до втораго пришествія прощаю вс обиды, которыя мн сдлалъ, сдлаютъ и длаютъ богачъ и нищій, рыцарь и мужикъ.

— Еслибъ я былъ увренъ, что у меня не займется дыханіе и боль въ бокахъ дозволитъ мн долго говорить, отвчалъ Донъ-Кихотъ, я бы доказалъ теб, Санчо, что ты не знаешь, что говоришь. Но отвчай мн, нераскаявшійся гршникъ! если бы судьба, досел неблагопріятствовавшая намъ, повернулась бы лицомъ въ нашу сторону, и на парусахъ нашихъ желаній примчала бы насъ въ одному изъ тхъ острововъ, о которыхъ я говорилъ теб, что предпринялъ бы ты, получивъ отъ меня завоеванный мною островъ! Могъ-ли бы ты мудро управлять имъ, не бывши рыцаремъ и не стремясь быть имъ, не чувствуя ни потребности отмщать нанесенныя теб оскорбленія, ни силы защитить твои владнія? Ужели ты не знаешь что жители всякой недавно завоеванной страны склонны къ волненіямъ и съ трудомъ привыкаютъ въ чужому владычеству, ежеминутно готовые низвергнуть его и возвратить себ свободу. Ужели ты думаешь, что господствуя надъ нерасположенными къ теб умами, теб не нужно будетъ ни мудрости, чтобы умть держать себя, ни ршительности для нападенія, ни мужества для обороны?

— Эта мудрость и это мужество, отвчалъ Санчо, пригодились бы мн пожалуй въ недавней схватк съ погонщиками, но теперь пластырь мн право нужне всякой мудрости и всякихъ проповдей. Попытайтесь-ка подняться на ноги и помогите мн поставить, въ свою очередь за ноги Россинанта, хотя, правду сказать, онъ этого не стоитъ, потону что вся бда произошла отъ него. И кто могъ ожидать подобной выходки отъ него, за котораго я готовъ былъ ручаться какъ за себя, такимъ тихимъ я его считалъ. Да, правду говорятъ, нужно много времени чтобы узнать человка и что ничто не врно здсь. Кто могъ думать посл чудесъ, оказанныхъ вами въ битв съ этимъ несчастнымъ странствующимъ рыцаремъ, наткнувшимся на насъ нсколько дней тому назадъ, что такъ скоро посл этого торжества, на ваши плечи обрушится столько палочныхъ ударовъ.

— Твои то еще должны быть пріучены къ подобнымъ бурямъ, но каково было переносить ее моимъ, привыкшимъ покоиться въ тонкомъ голландскомъ полотн; имъ долго придется чувствовать эти удары, сказалъ Донъ-Кихотъ. Еслибъ я не думалъ, но что я говорю, еслибъ я не зналъ, наврное, что вс эти несчастія неразлучны съ званіемъ воина, то я бы умеръ здсь съ досады и стыда.

— Если подобнаго рода удовольствія составляютъ жатву рыцарей, говорилъ Санчо, то скажите пожалуста, круглый ли годъ она собирается, или только въ извстные сроки? потому что посл двухъ жатвъ, подобныхъ ныншней, я, правду сказать, сомнваюсь, будемъ ли мы въ состояніи собрать третью, если только Богъ не поддержитъ насъ какимъ нибудь чудомъ.

— Санчо! отвтилъ Донъ-Кихотъ, знай, что если странствующіе рыцари ежедневно могутъ ждать тысячи непріятностей, за то имъ ежедневно представляется возможность сдлаться императорами или королями; и еслибъ меня не мучила боль, я разсказалъ бы теб исторіи многихъ рыцарей, достигшихъ трона мужествомъ своихъ рукъ. И что-жъ? эти самые рыцари никогда не были укрыты отъ ударовъ судьбы, и нкоторые изъ нихъ испытали страшныя несчастія. Такъ, великій Амадисъ Гальскій увидлъ себя, подъ конецъ своей жизни, во власти величайшаго врага своего, волшебника Аркалая, который, привязавъ его къ столбу на двор своего замка, отсчиталъ ему собственноручно двсти ударовъ ремнями возжей своего коня. Мы знаемъ, благодаря одному малоизвстному, но стоющему доврія автору, что рыцарь ебъ, измннически захваченный въ волчьей ям, въ которую онъ неосторожно ступилъ на двор одного замка, былъ брошенъ въ мрачное подземелье, — связанный по рукамъ и по ногамъ, — гд его угостили такимъ кушаньемъ изъ снгу и песку, что онъ еле-еле не умеръ, и безъ помощи одного великаго волшебника, явившагося въ эту минуту спасти своего друга, одинъ Богъ знаетъ, что сталось бы съ несчастнымъ рыцаремъ. Посл этого, Санчо, мы можемъ кажется пройти чрезъ вс т испытанія, которымъ подверглись эти благородные люди. Они переносили худшія невзгоды, чмъ выпавшія теперь на нашу долю. Къ тому же, ты долженъ знать, что раны, нанесенныя первымъ попавшимся подъ руку оружіемъ, ни мало не позорятъ раненыхъ; это ясно сказано въ стать о дракахъ: «если башмачникъ», написано тамъ, «ударитъ другаго колодкой, то хотя эта колодка и сдлана изъ дерева, тмъ не мене нельзя сказать, чтобы битый башмачникъ былъ дйствительно битъ». Поэтому, Санчо, не думай, чтобы нанесенные намъ побои безчестятъ насъ; нисколько: противники наши были вооружены простыми дубинами, безъ которыхъ они не длаютъ ни шагу; и ни одинъ изъ нихъ не имлъ при себ, сколько я помню, ни меча, ни кинжала.