Этимъ окончилъ Карденіо длинный и грустный разсказъ своей жизни; и въ ту минуту, когда священникъ собирался проговорить ему что-то въ утѣшеніе, слухъ его пораженъ быхъ голосомъ, привлекшимъ общее вниманіе. Здѣсь однако мудрый историкъ Сидъ-Гамедъ-Бененгели оканчиваетъ главу и о послѣдующемъ разсказываетъ дальше.