Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Попросивъ не прерывать его разсказа, незнакомецъ, какъ бы въ оправданіе свое добавилъ: «я принимаю эту предосторожность, единственно изъ желанія разсказать вамъ какъ можно скорѣе повѣсть моихъ несчастій; потому что вспоминать о нихъ, значитъ только усиливать ихъ; и чѣмъ меньше вы будете меня спрашивать, тѣмъ скорѣе я все разскажу, не упустивъ ничего, что могло бы сколько нибудь интересовать васъ.» Донъ-Кихотъ обѣщалъ ему отъ имени всей компаніи не прерывать его, и таинственный отшельникъ такъ началъ разсказъ свой.

«Зовутъ меня Карденіо; родился я въ благородномъ семействѣ, въ одномъ изъ главныхъ городовъ Андалузіи. Хотя родители мои богаты, но несчастіе мое такъ велико, что еслибъ они узнали о немъ, то слезъ ихъ не осушили бы всѣ ихъ сокровища; богатство безсильно помогать испытаніямъ, ниспосылаемымъ намъ небомъ. Въ одномъ городѣ со мною жилъ ангелъ небесный, на котораго любовь излила всѣ свои дары, и въ обладаніи которымъ заключались мое счастіе и моя гордость. Этимъ перломъ была Лусинда; она происходила также изъ благородной и богатой фамиліи, какъ и я, но только была счастливѣе меня и менѣе постоянна, чѣмъ я того заслуживалъ. Съ самаго дѣтскаго возраста, я любилъ, боготворилъ ее. Она тоже любила меня съ тою невинностью и наивностью, которыя составляли прелесть ея младенческихъ лѣтъ. Родители наши замѣчали нашу взаимную склонность и не обращали на нее вниманія, понимая очень хорошо, что по выходѣ изъ отроческихъ лѣтъ, склонность эта окончится любовью, которая приведетъ насъ подъ брачный вѣнецъ. Одинаковое богатство и одинаковое благородное происхожденіе наше уничтожали всякое препятствіе къ этому союзу. Съ лѣтами любовь наша только усиливалась, и отецъ Лусинды, изъ приличія, нашелъ нужнымъ отказать мнѣ отъ своего дома, подражая въ этомъ случаѣ родителямъ многопрославленной поэтами Тизбы. Это запрещеніе, ставившее преграду нашимъ свиданіямъ, только усилило нашу склонность и зажгло въ сердцахъ нашихъ новый пламень, потому что если мы не могли говорить, то могли свободно писать: а перо въ иныхъ случаяхъ полнѣе и искуснѣе языка умѣетъ извлекать сокровенныя чувства изъ глубины нашихъ душъ. Въ присутствіи любимаго предмета онѣмѣваютъ иногда самыя смѣлыя уста, и стынетъ самое пламенное рѣшеніе. О, Боже, сколько въ это время переслалъ я ей записокъ; сколько милыхъ и нѣжныхъ отвѣтовъ я получилъ взамѣнъ. Сколько пѣсень, сколько стиховъ полныхъ жгучихъ желаній, тайныхъ тревогъ, свѣтлыхъ воспоминаній и сладкихъ порывовъ вылилось тогда изъ моей души. Но довѣденный однако до отчаянія, не чувствуя болѣе возможности не видѣть той, которую я такъ любилъ, я рѣшился просить руки Лусинды у ея отца; этимъ я надѣялся добыть наконецъ такъ давно желанный и заслуженный мною кладъ. Отецъ ея отвѣчалъ мнѣ, что онъ вполнѣ сознаетъ ту честь, которую я ему дѣлаю, желая вступить въ родственный союзъ съ его семействомъ, но добавилъ, что такъ какъ отецъ мой живъ еще, поэтому подобное предложеніе должно быть сдѣлано имъ. «Свадьба эта быть можетъ не понравится ему», говорилъ онъ, «а дочь моя не намѣрена похитить себѣ мужа, или быть похищенной сама.» Я нашелъ, что онъ совершенно правъ, благодарилъ его за прямоту его намѣреній и надѣялся, что за согласіемъ отца моего дѣло не станетъ. Въ этой увѣренности я отправился къ своему отцу, но войдя къ нему въ кабинетъ, засталъ его съ письмомъ въ рукахъ, которое онъ мнѣ подалъ прежде, чѣмъ я успѣлъ что-нибудь вымолвить.

«Карденіо», сказалъ онъ мнѣ, «прочитай это письмо, изъ него ты убѣдишься, что герцогъ Рикардо желаетъ тебѣ добра.» Герцогъ Рикардо, какъ какъ извѣстно, господа, одинъ изъ богатѣйшихъ грандовъ Испаніи и обладаетъ имѣніями въ очаровательнѣйшихъ мѣстностяхъ Андалузіи. Прочитавши письмо его, я увидѣлъ, что отцу моему нельзя было не согласиться на предложеніе герцога, который просилъ прислать меня къ нему сейчасъ же, какъ компаньона своего старшаго сына, обѣщая доставить мнѣ такое положеніе, которое вполнѣ бы выказало его расположеніе ко внѣ. Отвѣтить на это предложеніе я ничего не могъ, особенно когда отецъ сказалъ мнѣ: «черезъ два дня, Карденіо, ты отправишься къ герцогу, и благодари Бога, что тебѣ открывается перспектива достигнуть того, чего ты заслуживаешь.» Къ этому онъ присовокупилъ, какъ водится, нѣсколько родительскихъ совѣтовъ. Ночью, наканунѣ моего отъѣзда, я успѣлъ увидѣться съ Лусиндой, и передать ей все, что произошло у насъ въ домѣ. Я разсказалъ объ этомъ также ея отцу, и просилъ ею держать въ тайнѣ все предложеніе, пока я не узнаю, чего хочетъ отъ меня герцогъ Рикардо. Онъ обѣщалъ мнѣ это, а Лусинда подтвердила слова его тысячью клятвъ и обмороковъ.