Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

— Если ты попробуешь его, отвѣтилъ герцогъ, такъ пальцы съѣшь у себя; повелѣвать и заставлять себѣ повиноваться, это, Санчо, кушанье чрезвычайно сладкое. И когда господинъ твой сдѣлается императоромъ, — онъ непремѣнно сдѣлается имъ, это видно по обороту, какой принимаютъ его дѣла, — тогда его не легко будетъ оторвать отъ трона, и ты увидишь, что онъ въ глубинѣ души пожалѣетъ о томъ времени, которое онъ прожилъ, не бывши императоромъ.

— Да, ваша свѣтлость, отвѣтилъ Санчо; а думаю, что хорошо повелѣвать даже стадомъ барановъ.

— Пусть меня похоронятъ вмѣстѣ съ тобою, Санчо, воскликнулъ герцогъ, если ты не судишь обо всемъ, какъ нельзя лучше, и я увѣренъ, ты станешь управлять островомъ такъ хорошо, какъ это обѣщаетъ твой здравый умъ. Но пока довольно. Завтра, Санчо, ты отправишься на островъ, а сегодня вечеромъ тебѣ вручатъ приличный костюмъ и приготовятъ все нужное въ отъѣзду.

— Пусть меня одѣваютъ, какъ хотятъ, отвѣтилъ Санчо; какъ 6бы я ни былъ одѣтъ, я все-таки останусь Санчо Пансо.

— Ты правъ, отвѣтилъ герцогъ; но мы должны, однако, одѣваться соотвѣтственно нашему званію, или нашему сану. Судьѣ не подобаетъ быть одѣту какъ воину, и воину — какъ священнику. Вы, Санчо, будете одѣты въ полувоенное, полу-ученое платье; потому что на томъ островѣ, который я вамъ даю, оружіе также необходимо, какъ наука и наука — какъ оружіе.

— О наукѣ мнѣ, правду сказать, толковать не приходится, сказалъ Санчо; я не знаю простыхъ А, В, С… но мнѣ довольно знать на память Евангеліе, чтобы быть отличнымъ губернаторомъ. Оружіе же я возьму такое, какое дадутъ мнѣ, и буду владѣть имъ, пока не повалюсь.

— Съ такими правилами, сказалъ герцогъ, Санчо не въ состояніи будетъ ошибиться ни въ чемъ.

Въ эту минуту пришелъ Донъ-Кихотъ. Узнавши, что Санчо долженъ въ скоромъ времени отправиться на островъ, онъ взялъ его за руку и, съ позволенія герцога, повелъ въ свою комнату, съ намѣреніемъ подать тамъ своему бывшему оруженосцу нѣсколько совѣтовъ, относительно исполненія имъ правительственныхъ обязанностей.

Вошедши въ свою комнату, Донъ-Кихотъ заперъ за собою дверь, усадилъ почти насильно Санчо возлѣ себя и сказалъ ему важнымъ и внушительнымъ голосомъ: «Другъ мой, Санчо! я безконечно благодарю небо за то, что судьба улыбнулась тебѣ прежде, чѣмъ мнѣ. Я, надѣявшійся частью ея даровъ вознаградить твои услуги, я еще стою на началѣ моей дороги, тогда какъ ты прежде времени, вопреки всякому, сколько-нибудь вѣрному расчету, видишь себя на верху твоихъ желаній. Одни расточаютъ подарки, проявляютъ вездѣ и во всемъ щедрость, хлопочутъ, безпокоятся, просятъ, умоляютъ, встаютъ до зари и все таки не достигаютъ желанной цѣли. Другіе же, не зная, какъ и почему, видятъ себя вознагражденными такимъ званіемъ, котораго домогаются толпы претендентовъ. Видно, правду говорятъ, что для искателей должностей и званій существуетъ своего рода счастіе и несчастіе. Ты, напримѣръ, Санчо, ты въ сущности только большое животное, не бодрствуя по ночамъ, не вставая до зари, безъ малѣйшаго труда съ твоей стороны, но потому только, что тебя коснулось дыханіе странствующаго рыцарства, дѣлаешься, ни больше, ни меньше, какъ губернаторомъ острова. Говорю это тебѣ, Санчо, въ тому, чтобы ты не приписалъ своимъ достоинствамъ оказанной тебѣ милости, но чтобы ты поблагодарилъ за нее прежде всего небо, такъ счастливо устроившее твои дѣла, а потомъ величіе странствующаго рыцарства. Теперь, когда сердце твое готово вѣрить тому, что я тебѣ скажу, будь же, о, сынъ мой, внимателенъ къ словамъ новаго Катона, желающаго подать тебѣ нѣсколько совѣтовъ и привести тебя въ пристани спасенія на этомъ бурномъ морѣ, за которомъ тебѣ предстоитъ плыть; высокія должности, Санчо, — это глубокая бездна, покрытая мракомъ и украшенная раковинами».

«Во-первыхъ, сынъ мой, имѣй въ сердцѣ страхъ Божій, ибо въ немъ начало премудрости; мудрый же никогда не впадаетъ въ ошибку».

«Во-вторыхъ, думай всегда о томъ, кто ты, и старайся познать самого себя; это познаніе дается труднѣе всякаго другаго. Познавъ себя, ты никогда не уподобишься лягушкѣ, хотѣвшей надуться до вола. И тебѣ не прійдется распускать хвоста, взглянувъ на некрасивыя ноги свои [15]; ты забудешь о нихъ, размышляя о томъ, что когда-то ты пасъ въ деревнѣ свиней».

— «Я точно пасъ ихъ, отвѣчалъ Санчо, но только бывши маленькимъ мальчикомъ, а когда изъ маленькаго мальчика я сдѣлался маленькимъ человѣкомъ, тогда я пасъ не свиней, а гусей. Но это совсѣмъ, какъ мнѣ кажется, не ждетъ къ дѣлу; вѣдь не всѣ же губернаторы происходятъ изъ королевскихъ фамилій.

— И потому то, именно, всѣ тѣ, которые достигаютъ высокихъ званій изъ низкаго состоянія, сказалъ Донъ-Кихотъ, должны соединять съ важностью своего сана мягкость характера; украшенная мудростью, она предохранитъ ихъ отъ яда злословія, отъ котораго не въ силахъ спасти никакой санъ, никакой почетъ».