Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

Рѣчь эта до того изумила донъ-Діего, что онъ усумнился было въ своемъ предположеніи относительно умственнаго разстройства Донъ-Кихота; Санчо же, которому диссертація эта пришлась не совсѣмъ по вкусу, свернулъ на половинѣ ея съ дороги и попросилъ немного молока у пастуховъ, расположившихся недалеко — доить овецъ. Восхищенный умомъ и рѣчью Донъ-Кихота, донъ-Діего только что хотѣлъ возобновить прерванный разговоръ, какъ рыцарь, взглянувъ на дорогу, увидѣлъ невдалекѣ повозку съ королевскимъ флагомъ. Полагая, что это какое-нибудь новое приключеніе, и почувствовавъ поэтому надобность въ шлемѣ, онъ кликнулъ Санчо. Услышавъ голосъ своего господина, оруженосецъ, оставивъ пастуховъ, пріударилъ своего осла и весь запыхавшись прискакалъ къ рыцарю, собиравшемуся вдаться въ новое, столь же безумное, сколько ужасное приключеніе.

Глава XVII

Исторія передаетъ намъ, что когда Донъ-Кихотъ кликнулъ Санчо, оруженосецъ его покупалъ въ это время у пастуховъ творогъ. Торопясь поспѣшить на зовъ своего господина, и не желая даромъ бросать творогу, за который заплачены были деньги, онъ нашелъ, что всего лучше спрятать его въ шлемъ рыцаря, и не долго думая, кинувъ туда творогъ, побѣжалъ спросить Донъ-Кихота, что ему угодно?

— Дай мнѣ, пожалуйста, шлемъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, потому что, или я ничего не смыслю въ приключеніяхъ, или то, что я вижу, заставляетъ меня быть на готовѣ.

Услышавъ это, донъ-Діего оглянулся во всѣ стороны и, не замѣчая ничего, кромѣ повозки съ флагомъ, ѣхавшей имъ на встрѣчу, заключилъ, что это должно быть везутъ казенныя деньги. Онъ сообщилъ свою мысль Донъ-Кихоту, но послѣдній не повѣрилъ ему, вполнѣ убѣжденный, что все, что ни встрѣчалъ онъ, было приключеніе за приключеніемъ. «Быть готовымъ къ бою», отвѣчалъ онъ, «значитъ выдержать половину его. Приготовившись, я ничего не потеряю, а между тѣмъ, мнѣ извѣстно, что есть у меня враги видимые и невидимые; и только не знаю я ни дня, ни часа, ни мѣста, ни даже образа, подъ которымъ они нападутъ на меня». Обратясь затѣмъ въ Санчо, онъ спросилъ у него свой шлемъ, и оруженосецъ, не успѣвъ въ торопяхъ вынутъ оттуда творогъ, такъ съ творогомъ и подалъ его Донъ-Кихоту. Рыцарь, не обращая вниманія, на то, есть ли что-нибудь въ его шлемѣ, надѣлъ его на голову и раздавилъ при этомъ творогъ, изъ котораго и потекла сыворотка на бороду и лицо Донъ-Кихота. Это до того встревожило его, что, обратясь къ Санчо, онъ сказалъ ему: «право, можно подумать, что черепъ мой начинаетъ размягчаться, или что въ головѣ моей таетъ мозгъ, или, наконецъ, что я потѣю съ головы до ногъ. Но только, если я дѣйствительно такъ страшно потѣю, то ужъ, конечно, не отъ страху. Меня, безъ сомнѣнія, ожидаетъ ужасное приключеніе. Дай мнѣ, ради Бога, чѣмъ вытереть глаза; потъ рѣшительно ослѣпляетъ меня».

Вытеревъ лицо, Донъ-Кихотъ снялъ шлемъ, чтобы узнать, отчего это онъ чувствовалъ такой холодъ на темени. Увидѣвъ въ шлемѣ какую-то бѣлую кашу, онъ поднесъ ее къ носу и понюхавъ гнѣвно воскликнулъ: «клянусь жизнью дамы моей Дульцинеи Тобозской, ты наложилъ сюда творогу, неряха, измѣнникъ, неучь.»

Санчо, какъ ни въ чемъ не бывало, чрезвычайно флегматически отвѣтилъ ему: «если это творогъ, такъ дайте мнѣ, я его съѣмъ, или пусть чортъ его съѣстъ, потому что онъ наложилъ сюда творогу. Помилуйте, да развѣ осмѣлился бы я выпачкать вашъ шлемъ? Право, должно быть и меня преслѣдуютъ волшебники, какъ созданіе и честь вашей милости. Это они наложили всякой дряни, чтобы разгнѣвать васъ и за то заставить меня поплатиться своими боками. Но только, на этотъ разъ, они дали кажись маху; вѣдь ваша милость разсудитъ, что нѣтъ у меня ни творогу, ни молока и ничего подобнаго, да еслибъ все это и водилось, то я скорѣе спряталъ бы его въ свое брюхо, чѣмъ въ вашъ шлемъ.

— Пожалуй что и такъ, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ.

Въ изумленіи слушалъ и глядѣлъ на все это донъ-Діего, особенно когда рыцарь, вытеревъ себѣ лицо и бороду, надѣлъ шлемъ, укрѣпился на стременахъ, обнажилъ на половину мечь и воскликнулъ, потрясая копьемъ: «теперь, пусть будетъ что будетъ, я готовъ встрѣтиться съ самимъ сатаной.»

Между тѣмъ подъѣхала и повозка съ флагомъ. При ней былъ только возница, ѣхавшій верхомъ на мулахъ и одинъ человѣкъ, сидѣвшій спереди. Донъ-Кихотъ, загородивъ имъ дорогу, спросилъ ихъ: «куда они ѣдутъ, что это за повозка, что за флагъ и наконецъ что они везутъ?»

— Эта повозка моя, отвѣчалъ возница, а везу я въ клѣткахъ двухъ прекрасныхъ львовъ, посылаемыхъ княземъ Оранскимъ въ подарокъ его величеству. Флагъ этотъ королевскій и обозначаетъ, что здѣсь находится имущество самого короля.

— А большіе это львы? спросилъ Донъ-Кихотъ.