Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

Понуривъ голову возвратились наши искатели приключеній изъ своего достославнаго плаванія. Особенно опечаленъ былъ Санчо, Ему пришлось поплатиться на этотъ разъ своими деньгами, а для него это было все равно, что пырнуть его можемъ въ сердце. Молча взнуздали они своихъ животныхъ и молча удалились отъ знаменитой рѣки: Донъ-Кихотъ, погруженный въ любовныя мечты, а Санчо въ мечты о своемъ счастіи; въ настоящую минуту оно казалось ему удаленнымъ отъ него болѣе чѣмъ когда либо. Понялъ онъ, кажется, наконецъ, что всѣ его надежды, всѣ обѣщанія Донъ-Кихота были однѣ химеры, и сталъ обдумывать средства какъ бы покинуть рыцаря и удалиться въ свою деревню. Но судьба распорядилась иначе, какъ мы сейчасъ увидимъ.

Выѣзжая подъ вечеръ слѣдующаго дня изъ лѣса, Донъ-Кихотъ замѣтилъ на обширномъ лугу многочисленную группу охотниковъ. Вскорѣ различилъ онъ въ этой группѣ прелестную даму на дорогомъ сѣромъ конѣ. Одѣтая въ зеленый охотничій нарядъ, отдѣланный съ рѣдкимъ великолѣпіемъ и вкусомъ, незнакомая дана эта казалась олицетвореннымъ изяществомъ. Въ правой рукѣ держала она сокола; это заставило Донъ-Кихота предположить, что встрѣченная имъ амазонка должна быть высокая дама, властительница слѣдовавшихъ за нею охотниковъ: и онъ не ошибся. «Санчо!» сказалъ онъ обратясь къ своему оруженосцу! бѣги скорѣй къ этой прекрасной дамѣ; скажи ей, что рыцарь львовъ цалуетъ ея руки, что онъ самъ готовъ явиться засвидѣтельствовать ей почтеніе и предложить свои услуги, если это будетъ угодно ей. Только обдумывай, ради Бога, свои слова и не вверни въ нихъ, по обыкновенію, какой-нибудь плоской пословицы».

— Таковскаго нашли, отвѣчалъ Санчо, да развѣ въ первый разъ приходится мнѣ привѣтствовать высокую даму?

— Кромѣ привѣтствія, съ которымъ я посылалъ тебя къ Дульцинеѣ, сказалъ рыцарь, я не припомню другого подобнаго случая, по крайней мѣрѣ съ того времени, какъ ты находишься у меня въ услуженіи.

— Это правда, замѣтилъ Санчо, но хорошій плательщикъ не боится срока уплаты, и въ хорошо снабженномъ домѣ скатерть не заставитъ ждать себя; этимъ я хочу сказать, что мнѣ, слава Богу, не учиться, я всего знаю по немногу.

— Вѣрю, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, но ступай, Богъ тебѣ въ помощь.

Санчо поскакалъ крупной рысью на встрѣчу прекрасной охотницѣ. Приблизясь къ ней, онъ соскочилъ съ осла, и, преклонивъ колѣна, привѣтствовалъ ее слѣдующими словами: «прекрасная и благородная дама! рыцарь, котораго вы видите вдали, это знаменитый рыцарь львовъ, а я оруженосецъ его Санчо-Пансо. Господинъ мой, рыцарь львовъ, извѣстный недавно подъ именемъ рыцаря печальнаго образа, послалъ меня къ вашей свѣтлости — испросить дозволенія предложить вамъ свои услуги и тѣмъ удовлетворить своему желанію, состоящему, если не ошибаюсь въ томъ, чтобы служить вашему соколиному величію и вашей величественной красотѣ. Сіятельная дама! изъявивъ согласіе на эту просьбу, ваша свѣтлость изъявите согласіе на дѣло столь же выгодное для васъ, сколько лестное и радостное для рыцаря, который готовится служить вамъ».

— Славный оруженосецъ! отвѣтила герцогиня; вы блистательно исполнили ваше дѣло. Встаньте, прошу васъ; оруженосецъ такого славнаго рыцаря, какъ рыцарь печальнаго образа, подвиги котораго мнѣ хорошо извѣстны, не долженъ ни передъ кѣмъ стоять на колѣняхъ. Идите, мой милый, и скажите вашему господину, что онъ доставитъ мнѣ и моему мужу большое удовольствіе, посѣтивъ насъ въ нашемъ увеселительномъ замкѣ, недалеко отсюда.

Санчо поднялся съ колѣнъ, очарованный изяществомъ и любезностью прекрасной амазонки, въ особенности же извѣстіемъ, что ей очень хорошо извѣстны подвиги рыцаря печальнаго образа, котораго она не называла рыцареемъ львовъ, вѣроятно потому, что это названіе Донъ-Кихотъ принялъ очень недавно.

— Славный оруженосецъ! добавила герцогиня, господинъ вашъ вѣроятно тотъ рыцарь, подвиги котораго описаны въ книгѣ: «Славный и многоумный гидальго Донъ-Кихотъ Ламанчскій, избравшій своей дамой Дульцинею Тобозскую?»

— Онъ самый, ваша свѣтлость, отвѣчалъ Санчо, а оруженосецъ его, извѣстный подъ именемъ Санчо Пансо, это я; если только меня не обезобразили въ типографіи. «Идите же, мой милый Пансо», сказала герцогиня, «и передайте вашему господину, какъ мы будемъ рады видѣть его въ нашемъ замкѣ«.