Дональд Трамп. Роль и маска

А тогда он произнес ставшую знаменитой речь о том, что сила страны не в разделении по партийному признаку, а в единении, поэтому американцы и создали страну из разных этнических групп и сторонников разных идеологий. Это был голос темнокожего американца, который ценит свою страну, где всем есть место. Это был призыв к единению всех американцев, потому что все люди рождаются равными.

– Умники, – говорил Обама, – закрашивают на карте нашей страны одни штаты красным цветом, другие синим. В красных голосуют за республиканцев, в синих – за демократов. Но я скажу так. Мы, в синих штатах, тоже верим в Бога, хотя и демократы, и мы в красных штатах не любим, когда федеральные агенты суют свой нос в наши личные дела, хотя мы и республиканцы. Есть патриоты, которые против войны в Ираке, и есть патриоты, которые поддерживают войну. Но мы один народ, мы привержены нашему знамени, и все мы защищаем Соединенные Штаты! Нет белой Америки и черной Америки, нет испаноязычной Америки и азиатской Америки, есть единые Соединенные Штаты Америки!

Телекамеры показали слезы на глазах депутатов. Обама произнес удачную речь и привлек к себе внимание всей страны. Казалось, сам факт избрания Обамы сдвинет горы, перевернет страницу в расовой истории Соединенных Штатов. Обама нашел для себя образ объединителя и умиротворителя, для которого важно не врагов одолеть, а найти то общее, что важно для всех американцев.

Даже запутанная семейная история Обамы работала на этот образ. Изыскания в собственной родословной привели его к открытиям, полезным для завоевания сердец.

– Когда наша семья собирается на Рождество или на День благодарения, – говорит Обама, – это похоже на заседание Организации Объединенных Наций в миниатюре. В нашей семье есть все. Я сын белой женщины и черного мужчины. Моя сводная сестра наполовину индонезийка, а ее принимают за мексиканку. В жилах моего племянника течет китайская кровь…

Он несколько раз навещал в Кении свою бабушку по отцовской линии, что приятно темнокожим избирателям. По материнской линии его предками были фермеры, один из них стал членом Верховного суда Соединенных Штатов, он был другом Томаса Джефферсона и владел тридцатью семью рабами. Генеалогические изыскания позволили установить, что Обама – очень дальний родственник его предшественника на посту президента Джорджа Буша и его вице-президента Дика Чейни.

До того как стали известны результаты выборов, считалось, что американцы хвалят Обаму из соображений политкорректности, но проголосуют, разумеется, за белого кандидата. Похоже, американцы сами от себя этого не ожидали. И вот вопрос: они избрали тогда Обаму, потому что он лучший из кандидатов и цвет его кожи и в самом деле не имеет значения? Или же это была попытка загладить вину перед темнокожими согражданами за годы рабства, сегрегации и унижений?

Еще совсем недавно американское общество – за исключением либералов – исходило из того, что темнокожие справедливо лишены права голосовать, ходить вместе с белыми в школы и кино, ездить в поезде и трамвае, обедать вместе с белыми, плавать с ними в бассейне, сидеть рядом на скамейке в парке… Считалось, что негры – народ отсталый и генетически неполноценный. Это оправдывало расизм и сегрегацию. Темнокожий не мог пожать белому мужчине руку. И тем более не мог протянуть руку белой женщине, чтобы ей помочь, – его бы обвинили в попытке изнасилования. В больницах белые медсестры не должны были заниматься темнокожими пациентами. Черным парам было запрещено на публике не только целоваться, но и показывать свои чувства. На перекрестке белый водитель получал преимущество.

Особенно тяжко приходилось темнокожим на Юге страны, в бывших рабовладельческих штатах. В штате Алабама были утверждены жесткие правила. На автобусных остановках две кассы – для белых и для черных. В пассажирских поездах белые и черные едут отдельно. В ресторане белых и черных посетителей обслуживают отдельно, и должны быть два отдельных входа. Если в ресторане один зал, его следует разделить высокой перегородкой. И в любом учреждении отдельные туалеты – для белых и для черных.

В городе Бирмингеме, где росла Кондолиза Райс, черных детей не пускали на цирковые представления и в городской парк развлечений. Только раз в году парк открывал для них двери.

Белые сенаторы и конгрессмены от южных штатов были весьма влиятельны на Капитолийском холме, и президенты не рисковали вступать с ними в спор. Первыми сделать это рискнули братья Кеннеди. Джон был президентом, Роберт – министром юстиции.

Губернатор Алабамы Джордж Уоллес говорил:

– Я уверен, что сегрегация хороша и для негров и для белых.